Мировая история в легендах и мифах. Карина Кокрэлл

переворот трезвым» [44]).

      А потом в город вернулся победитель Митридата – Сулла. Сулла Мститель, Сулла Atrox [45]. Именно он впервые в истории Рима нарушил Закон, перейдя с вооруженным войском Священный Рубеж Рима – pomerium. И вся страна превратилась в бойню. Марию поистине посчастливилось умереть до этого, а вот Корнелия Цинну… Его растерзало его же мятежное войско, перешедшее на сторону Суллы.

      Так что Цинне, возможно, и не следовало бы с такой легкостью (с цинизмом — да простится наш каламбур!) относиться к священной клятве на Капитолийском холме: ведь именно после того как они с Марием объявили вне закона воюющего в дальних странах Суллу и начали в Риме расправу над его сторонниками, над Тибром разразилась страшная гроза, и молния ударила в самое высокое на Форуме здание – великолепный храм Юпитера «в тысячу колонн». Сгорели до тла и храм, и с ним – почти половина Форума. И все без исключения истолковали это так: не иначе, Сулла у Небесного Старика – в любимцах.

      Рим видывал и гражданские войны, и бунты, и политические гонения, но Сулла превзошел всё по изощренности и зловещему артистизму своих расправ: он словно испытывал все самые низменные инстинкты человеческой природы. Два таланта серебром было обещано за каждого убитого «врага римского народа», поименованного в списках, деловито вывешиваемых каждое утро на Форуме: тому, кто умертвит осужденного, он назначил награду за убийство два таланта, даже если раб убьет господина, даже если сын отца. Но самым несправедливым было постановление о том, что гражданской чести лишаются и сыновья, и внуки осужденных, а их имущество подлежит конфискации. Списки составлялись не в одном Риме, но в каждом городе Италии. И не остались незапятнанными убийством ни храм Бога, ни очаг гостеприимца, ни отчий дом. Мужей резали на глазах жен, детей – на глазах матерей [46]. Имущество репрессированных тут же конфисковывалось в пользу Суллы и доносчиков. Римского гражданства лишались также дети проскрибированного и внуки.

      Сначала список проскрипций насчитывал восемьдесят имен, потом – двести пятьдесят, потом – еще двести пятьдесят… Казалось, так – ad infinitum [47]. По утрам на Марсово поле и к зданию курии каждого города Италии приходили горожане, проверяли, кто включен в списки, и шли громить и грабить их дома и усадьбы. Потом, конечно, как нетрудно догадаться, в списки проскрипций стали попадать не только те, кто критиковал Суллу, а также и те, кто хотя от политики благоразумно и держался подальше, зато имел красивую жену, завидный особняк в самом центре города, богатую виллу или весьма плодородные виноградники, к тому же в живописном месте. Оболгать неугодного соседа доносом стало проще простого. Кровопролитию уже не виделось конца. Списки, списки, списки…

      Да, видно, многое пришлось некогда увидеть и пережить будущему диктатору на дне Рима! Хотя – повторим – удивляться этому

44

Это сказал о Цезаре Катон (Светоний, кн. 1, 53).

45

«Ужасный», «жестокий» (лат.).

46

Плутарх. Сравнительные жизнеописания. С. 288.

47

«До бесконечности» (лат.).