Сломанная роза. Кирилл Казанцев

Плохое место – непроходимая территория площадью в несколько гектаров к северу от Карагола. Низменность посреди тайги, в двух шагах – Волчья гряда, отпочковывающаяся от Стрелецкого кряжа. Под ногами чавкало и прогибалось, мох пружинил, но в начальное положение не возвращался. Вадим опустился на корточки, переползал с кочки на кочку, теряя последние силы. Все сильнее клонило ко сну. Блеснуло что-то в зарослях – «окно», гиблая топь, замаскированная болотной травкой. Вот она, «кладовая солнца», именно то, что ему сейчас нужно. Только так и следует уйти – чтобы ни тела, ни следов, ничего! Ни гроба, ни панихиды, чтобы медики из бюро медэкспертизы не ковырялись в его бренных останках. Пусть думают, что он живой, ищут, сбивают ноги. И снова он не думал о последствиях, смело шагнул в топь…

      Вадим погрузился почти мгновенно по пояс. Вязкая субстанция облепила, он погружался в трясину, но уже не так быстро, со скоростью сонного дождевого червя. Он закрыл глаза, старался ни о чем не думать. Но в памяти помимо воли всплывали ржущие физиономии зэков, разбегающиеся беззащитные люди, мертвые тела… Существует вероятность, что они ушли – на быстроходном судне с полным баком бензина. Две минуты – и они уже на Кащеевке, промчатся по течению мимо Карагола, а там на многие версты безлюдная местность, горы, скалы, река дает крутые изгибы, и возможностей укрыться от погони больше чем достаточно. Их будут искать, но найдут ли? Не помогут быстроходные катера и вертолеты. Если есть мозги, то они могут бегать достаточно долго, будут радоваться жизни, мучить и убивать людей. А поймают, снова на зону, возможно, на пожизненное, а зона им – мать родна. Это никакое не наказание.

      Парень погрузился по грудь и вдруг опомнился. Что ты вытворяешь, кретин?! Он распахнул глаза, встрепенулся. Подался влево, вправо, попытался вытащить из трясины хотя бы ногу, но лишь быстрее начал тонуть. Главное, без паники! Вадим подался вперед, развел руки, принимая относительно горизонтальное положение, и слегка замедлил процесс утопления. Отдышался, начал грести, зацепился правой рукой за сухую ветку произрастающего на кочке куста. Сердце застучало, он схватился за ветку двумя пальцами, только не обломай этот дохлый сухостой! Подался вправо, перехватил «соломинку» – ближе к основанию. И начал подтягиваться, превозмогая сопротивление топи – по каплям, пядь за пядью… Резко бросился, вцепился в стебель, имевший запас прочности, привлек вторую руку, начал выползать на сухое…

      Приступы кашля рвали горло. Физическое состояние было мерзким, о моральном – лучше и не говорить. Он выбрался из низины, оглашая округу хрипами и кашлем. Пополз на брюхе, потом поднялся на корточки…

      Была глубокая ночь, когда измученный человек, одетый непонятно во что, выбрался в нормальную сухую местность – метрах в семистах восточнее болота. Лесная флора в этом месте произрастала не очень густо. Но баррикады из бурелома и мертвых деревьев вздымались волнами, ходить здесь в ночное время было невозможно в принципе. В узком