Сломанная роза. Кирилл Казанцев

в горле пересохло. Это же реально автомат Калашникова… Никакая не трещотка местных вымирающих народностей… И снова разразилась вакханалия. Слышались крики, хлестали лающие очереди. Кто-то прорывался через кусты к побережью и палил из автоматов. Вадим впал в ступор. Люди тоже вели себя неправильно, застыли, охваченные столбняком. Он перехватил испуганный взгляд мамы, настороженный взгляд отца. Озадаченно сморщился Максим, не донесший сигарету до рта.

      – Это чо, уже салют? – тупо брякнул Шершень.

      Через какое-то время Вадим опомнился, срочно приказал всем забраться на судно. Схватил в охапку растерявшуюся Надю. Платье хрустело, девушка извивалась. Но поздно было что-то предпринимать. События стали развиваться стремительно. Стрельба нарастала, приближалась, от нее уже закладывало уши. Над зарослями тальника стояла отборная матерщина. С сиплым воплем:

      – Братва, шевели ходулями, шмыри на хвосте!!! – из куста левее скалы вывалился небритый тип с воспаленными глазами – в оборванной фуфайке, кирзовых сапогах, с автоматом – весь такой характерный, дальше некуда.

      Завизжали девчонки, возмущенно загалдела мужская часть собрания. «Зэки сбежали из колонии!» – пронзила мысль Вадима. Здесь зона строгого режима в восьми верстах – за деревней Клюевкой. Как быстро все сменилось, воцарился ад. Различался отдаленный собачий лай – охрана с зоны висела у беглецов на хвосте.

      – Алмазно, братва! – уродливая гримаса пересекла небритую физиономию. – Здесь свадьба, пля… Гы-гы, многие лета! И транспорт! Гуляем, пацаны!

      Мужчина бросился вперед с автоматом наперевес. А из кустов выпрыгивали еще двое – потные, запыхавшиеся. Топали по каменной площадке, лыбясь от уха до уха. Вадим непростительно тормозил, все это было бредом, какой-то вздорной, извращенной постановкой. Он машинально прикрыл собой перепуганную Надю, стиснул кулаки. А двое уже протопали мимо. От них разило потом, возбуждением, страхом.

      – Секи, Кирпич, какая бикса! – гоготал «флагман», похабно подмигивая Вадиму. – Чо, брателло, упал на нее?

      – Ага, шедевральная чувиха, Череп… – хрипел бегущий следом. – Эх, щас бы времени чуток, мы бы ей скормили шведский бутерброд…

      Вадим опомнился, начал отступать, отталкивая Надю, заслонял ее собой. Она испуганно ойкнула, скатилась в какую-то яму, цепляясь за склон свежеокрашенными ногтями, жалобно взирала на Вадима. А события разворачивались как в кино. Тот, что вылупился первым, уже махал автоматом перед оцепеневшими людьми, рычал, как бензопила:

      – А ну, кыш, бакланы, расступись! Не задалась сегодня свадьба, ну, бывает! Эй, рулило, заводи мотор, да живо, пока не замочили!

      – Вы кто такие? Что вы хотите?! А ну, уходите немедленно! – визжала теща, махая кулаками под носом у зэка.

      – А мы как диарея! – хохотал зэк. – Приходим внезапно!

      Люди столпились у трапа, никто не расступался. Доходило трудно, никто не верил, что может произойти что-то страшное. Зэки рвались к судну, грубо отшвырнули обозленную