Блатной конвейер. Кирилл Казанцев

– хмурого седого осужденного, который надраивал их щеткой и фланелевой тряпочкой.

      Фома любил уют и комфорт, любил он и порядок. Многие считали этого авторитетного пожилого вора консерватором, человеком старомодным во всем. И что касается воровских законов, и что касается элементарного быта. По этой причине Ворчун всегда носил с собой под курткой тапочки Фомы. Вдруг ему захочется где-то присесть, отдохнуть. Тут он и подбежит с тапочками. Правда, те, кто хорошо знал Фому, поговаривали, что за его внешней мягкостью, вялостью и вальяжностью скрывается изворотливый ум и жестокость.

      – Налей-ка мне еще чашечку, – вялым голосом попросил, а не приказал Фома, ставя на стол опустевшую эмалированную кружку.

      Ворчун мгновенно вскочил с низенькой табуреточки, на которой он приводил в порядок обувь своего босса, и кинулся к заварочному чайнику.

      – Руки-то помой, – укоризненно покачал головой Фома. – Что ты такой неопрятный? С грязными руками и за посуду хватаешься.

      Ворчун что-то пробормотал, тихо шлепая полными губами, и поспешил к раковине с краном. Фома со снисходительным видом ждал, глядя на рыхлую фигуру своей «шестерки». Умел Фома прощать маленькие слабости своим людям, даже любил это делать. Но боже упаси ослушаться его по-крупному, по важному поручению. Многие боялись его глаз, которые становились сразу колючими и не сулили ничего хорошего ослушнику.

      Открылась дверь, и в маленьком помещении сразу стали слышны шум и гул производственного цеха. В каптерку вошел молодой суетливый парень без передних зубов и поспешно прикрыл за собой дверь.

      – Можно, Фома? – чуть шепелявя, спросил он.

      – Заходи, Крючок, заходи, – барственным голосом разрешил Фома и чуть приподнял одну бровь. От этого его лысый веснушчатый череп пошел мелкими складочками.

      Крючок поспешно стал доставать из кармана пачку «Винстона» и распечатывать ее. Протянув раскрытую пачку Фоме, дождался, когда тот вытащит из нее сигаретку, потом щелкнул зажигалкой. Фома прикурил и с удовольствием выдохнул струю дыма. Поймав заискивающий взгляд Крючка, ногтем подтолкнул к нему пачку. Зэк тут же полез доставать из пачки сигарету и стал торопливо прикуривать. Лицо его было немного огорченным, потому что «Винстон» для него был слабоват. Он предпочитал «Приму» или «Астру», но денег в кармане Крючка не было и в ближайшем будущем не предвиделось.

      Фома некоторое время с сожалением в глазах смотрел, как парень жадно затягивается сигаретой, потом пожурил его мягким голосом:

      – Зря ты в карты играешь, Крючок, не везет тебе в картишки. Нету у тебя удачи в жизни.

      – Фома, – удивленно прошепелявил парень, – так ты же сам велел с тобой играть.

      – Так мне же скучно было. А ты бы не отказался. Ты все время проигрываешь, а садишься.

      – Так… как же я могу отказаться? Ты же велел.

      – Слабый ты, Крючок, – поскреб пальцами Фома костлявую ключицу, – нет в тебе стержня настоящего. Я для чего тебя при себе держу-то?