5-я волна. Рик Янси

оперативная процедура. – Хатчфилд разговаривал с папой как с умственно отсталым. – В военное время толпа неподготовленных, неопытных штатских с оружием – проблема.

      Он протянул руку. Папа медленно снял с плеча винтовку. Хатчфилд выхватил у него оружие и снова исчез на складе.

      Папа повернулся к капралу и спросил:

      – Кто-нибудь выходил на контакт с… – Он не сразу нашел подходящее слово. – С иными?

      Ответ был односложным:

      – Нет.

      Хатчфилд вышел со склада и лихо отдал честь капралу. Это его стихия, он снова со своими братьями по оружию. Он был так возбужден – казалось, еще секунда, и обмочится от счастья.

      – Все стволы сданы и сосчитаны, капрал.

      «Кроме двух», – подумала я и посмотрела на папу.

      У него ни один мускул на лице не дрогнул, если не считать маленьких, вокруг глаз. Дернулись под левым, дернулись под правым: «Нет».

      Мне в голову пришла только одна причина, почему он так сделал. Когда я думаю об этом, когда я слишком много об этом думаю, я начинаю ненавидеть отца. Ненавижу за то, что он не доверился своим инстинктам, за то, что не прислушался к слабому голосу, который наверняка шептал ему: «Это неправильно. Что-то здесь не так».

      Я ненавижу его прямо сейчас. Если бы он был здесь, я бы врезала ему по лицу за то, что он был таким глухим тупицей.

      Капрал пошел к бараку. Пришло время подполковнику Вошу проводить инструктаж.

      Пришел конец.

      19

      Воша я узнала сразу.

      Стоит в дверях. Очень высокий. Единственный из людей в военной форме не держит на груди винтовку.

      Мы вошли в бывший госпиталь-морг, и Вош кивнул капралу. Тот козырнул и занял место в одной из шеренг.

      Да, вот так это было: солдаты стояли вдоль трех стен, а беженцы сгрудились между ними.

      Папа нашел мою руку и сжал; в другой руке я держала мишку Сэмми.

      «Как тебе это, пап? Твой внутренний голос зазвучал громче, когда ты оказался окружен людьми с оружием? Поэтому ты схватил меня за руку?»

      – Отлично, теперь мы можем получить ответы? – крикнул кто-то, когда мы вошли внутрь.

      Все заговорили одновременно – все, кроме солдат. Люди выкрикивали вопросы:

      – Они уже приземлились?

      – На кого похожи?

      – Кто они?

      – Что за серые корабли мы видели в небе?

      – Когда нас отсюда увезут?

      – Сколько выживших вы обнаружили?

      Вош поднял руку, призывая нас к тишине. Это сработало, но только наполовину.

      Хатчфилд четко отдал честь подполковнику и доложил:

      – Контингент лагеря в полном составе, сэр!

      Я быстро пересчитала беженцев.

      – Нет! – Чтобы быть услышанной, мне пришлось повысить голос. – Не все! – Я посмотрела на папу. – Здесь нет Криско.

      Хатчфилд нахмурился.

      – Кто этот Криско? – спросил он.

      – Гаденыш… мальчишка…

      – Мальчишка? Значит, уехал на автобусе с другими.

      «С другими». Сейчас, когда я об этом думаю, это звучит даже забавно. Забавно в извращенном понимании.

      – Нам