Шарада Шекспира. Наталья Солнцева

нетрадиционным путем.

      Всеслав и сам любил поломать голову, берясь за исключительно сложные, необычные дела, в которых мог быть задействован его интеллект. Работа ума доставляла ему ни с чем не сравнимое наслаждение. Его кумиром был Ниро Вулф, созданный воображением писателя Стаута, – сей детектив раскрывал преступления, не выходя из дома. К сожалению, пока господин Смирнов не мог похвастаться тем же, но всеми силами стремился достичь подобного совершенства.

      – На Вулфа работал Арчи Гудвин, – изредка повторял Всеслав. – Он выполнял все черновые поручения. А я – один в двух лицах!

      – Зато у тебя есть я! – утешала сыщика Ева. – В безвыходной ситуации я всегда прихожу на помощь.

      Скромность была ей незнакома. А открыто высказывать мысли Ева считала одним из своих новых главных достоинств.

      – Разумеется, дорогая, – соглашался Смирнов. – Если бы не ты...

      В этом была изрядная доля правды.

      – Ничего себе! – воскликнула Ева, погружаясь в чтение газетной статьи. – Какой кошмар! Вот так приди к врачу... и он тебя зарежет за твои же собственные деньги!

      – Причем немалые.

      Она уже забыла и о новом наряде, который обтягивал ее соблазнительные формы, и о художнике Рубенсе, изображавшем на своих полотнах чувственную роскошь пышных женских тел.

      – Телефон звонит, – сказала она, направляясь в гостиную с газетой в руках. – Возьму трубку.

      Приятный мужской голос попросил ее пригласить господина Смирнова.

      – Так всегда, – пробормотала Ева. – Если звонит мужчина, ему почему-то нужен Смирнов! Если звонит женщина, то же самое. Тебя! – вздохнула она, подавая сыщику трубку. – Клиент, наверное.

      – Вас Адамов беспокоит, – после отрывистого приветствия нервно произнес мужчина. – Лев Назарович. Ну, вы знаете!

      – Простите, не имею чести, – возразил Всеслав.

      – Вы что, газет не читаете? Телевизор не смотрите? Ах, да... мою фамилию открыто не указывают, опасаются судебных исков. А меня и так уже все узнали! Известность иногда превращается в проклятие!

      – Вы тот самый...

      – Угадали. Я тот самый хирург-душегуб, зверски лишивший жизни собственную возлюбленную. Что, не будете теперь со мной разговаривать?

      – Отчего же? Виновным человека может назвать только суд.

      – Не надо лицемерить, умоляю вас! – простонал Адамов. – На меня в этом городе разве что ленивый пальцем не показывает. Москва была и осталась огромной деревней, где сплетни разносятся с быстротою молнии.

      – Чем могу быть полезен? – поинтересовался Смирнов.

      – Вы ведь сыщик?

      – В некотором роде.

      – Ну, стало быть, вы мне и нужны! Телефон ваш я узнал от одной своей клиентки, она у меня дважды оперировалась... впрочем, не важно. Вы ей помогли выпутаться из крайне щекотливой ситуации, и она порекомендовала обратиться именно к вам.

      – По какому поводу? Я не адвокат.

      – Я никого не убивал! – сорвался на фальцет господин Адамов. – Но милиция устанавливать истину, конечно же, не собирается. Даже если меня не