Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай. Джон Мильтон

бы я

      Свой долг, –  всегда на мне бы тяготело;

      Забыл я все, что от Него имел;

      Не понял я, что благодарность платит

      Сама собой и что сознанье долга

      Есть в то же время и платеж за долг;

      Какое ж для меня тут было бремя?

      О, если б, по Его могучей воле,

      Одним из низших Ангелов я был,

      Счастливей был бы я и честолюбье

      Не знало бы несбыточных надежд!

      Но почему же нет? Иная сила,

      Великая, как я, тогда могла б

      Их возыметь, и был бы я, хоть слабый,

      Быть может, ею увлечен. Однако ж

      Другие силы, крупные, как я,

      Не пали, а спокойно устояли

      Внутри себя и вне, вооружись

      Противу всяких искушений. Что же?

      Владел ли также ты свободной волей

      И устоять ты мог ли, как они?

      Ты мог! Итак, кого ж ты обвиняешь,

      Как не Небес свободную любовь,

      Которая равно всех наделила?

      Да будет эта проклята любовь!

      Мне все равно, любовь то или злоба:

      Я ею к вечным мукам приведен!

      Нет, будь ты проклят сам: ты, против воли

      Его, избрал своею волей то,

      О чем теперь жалеешь справедливо!

      О я несчастный! Как мне избежать

      Бед без конца, отчаянья без меры?

      Куда б я ни бежал –  со мною Ад;

      Я сам свой Ад, и в глубочайшей бездне

      Вновь бездна разверзается на дне,

      Грозя пожрать меня. В сравненьи с этим

      Тот Ад, где я терплю страданья, –  Небо.

      О, уступи ж тогда! Ужель нет места

      Раскаянью, ужель пощады нет?

      Нет –  если я не покорюсь; а в этом

      Мешает гордость мне и страх стыда

      Пред низшими, которым обещал я

      Не то, увлек иною похвальбой:

      Не покориться –  покорить хвалился

      Всесильного себе! О горе мне!

      Они не знают, как жалею горько

      Теперь о той я праздной похвальбе,

      Каким внутри страданьем я терзаюсь,

      Когда меня на троне Ада чтут!

      Со скипетром в руках и в диадеме,

      Возвысившись над ними, ниже всех

      Я пал, –  всех выше я лишь по несчастью!

      Вот честолюбья грустная награда!

      Но если бы раскаяться я мог,

      И был помилован, и получил бы

      Вновь положенье прежнее свое, –

      Увы, как скоро сан высокий снова

      Меня б увлек к высоким помышленьям!

      Как скоро от покорности притворной

      Отрекся б я, сказав, что уступил

      Насильно лишь, подавленный бедою!

      Не может мира истинного быть

      Там, где смертельной ненависти раны

      В такую проникают глубину.

      Да, это только повело б меня

      К вторичному и худшему паденью,

      И я двойною карой заплатил бы

      За облегченье краткое свое.

      Кто покарал меня, Тот это знает,

      А потому настолько же далек

      От мысли пожалеть меня, насколько

      От просьб о мире я далек. Итак,

      Навек исчезла всякая надежда!

      Изгнав нас и отвергнув, вместо нас

      Себе Он