Ремесло. Сергей Довлатов

на работе ценят даже антисемиты!»

      Моя жена в ответ говорила:

      «Гитлера антисемиты ценили еще больше…»

      Печально я гляжу…

      Язвительное пророчество Анатолия Наймана сбывалось. Я становился «прогрессивным молодым автором». То есть меня не печатали. Все, что я писал, было одобрено на уровне рядовых журнальных сотрудников. Затем невидимые инстанции тормозили мои рукописи. Кто управляет литературой, я так и не разобрался…

СОЛО НА УНДЕРВУДЕ

      Вера Панова рассказывала.

      Однажды ей довелось быть на приеме в Кремле. Выступал Никита Хрущев. Он как следует выпил и поэтому говорил долго. В частности, он сказал:

      «У дочери товарища Полянского была недавно свадьба. Молодым преподнесли абстрактную картину. Она мне решительно не понравилась…»

      Через три минуты он сказал:

      «В доме товарища Полянского была, как известно, свадьба. И вдруг начали танцевать… как его? Шейк! Это было что-то жуткое…»

      И наконец, он сказал:

      «Как я уже говорил, в доме товарища Полянского играли свадьбу. Молодой поэт читал стихи. Они показались мне слишком заумными…»

      Тут Панова не выдержала. Встала и говорит Хрущеву:

      «Все ясно, дорогой Никита Сергеевич! Эта свадьба явилась могучим источником познания жизни для вас…»

N

      Естественно, что я подружился с такими же многострадальными, голодными авторами. Это были самолюбивые, измученные люди. Официальный неуспех компенсировался болезненным тщеславием. Годы жалкого существования отражались на психике. Высокий процент душевных заболеваний свидетельствует об этом. Да и не желали в мире призраков соответствовать норме.

СОЛО НА УНДЕРВУДЕ

      Как-то раз Найман и Губин поссорились. Заспорили – кто из них более одинок.

      Конецкий и Базунов чуть не подрались. Заспорили – кто из них опаснее болен.

      Шигашов и Горбовский вообще прекратили здороваться. Заспорили – кто из них менее нормальный.

      «До чего же ты стал нормальный!» – укорял приятеля Шигашов.

      «Я-то ненормальный, – защищался Горбовский, – абсолютно ненормальный. У меня есть справка из психоневрологического диспансера… А вот ты – не знаю. Не знаю…»

      Строжайшая установка на гениальность мешала овладению ремеслом, выбивала из будничной житейской колеи. Можно быть рядовым инженером. Рядовых изгоев не существует. Сама их чужеродность – залог величия.

      Те, кому удавалось печататься, жестоко расплачивались за это. Их душевный аппарат тоже подвергался болезненному разрушению. Многоступенчатые комплексы складывались в громоздкую безобразную постройку. Цена компромисса была непомерно высокой…

СОЛО НА УНДЕРВУДЕ

      Как-то раз Битов ударил Андрея Вознесенского. Битова подвергли товарищескому суду. Плохи были его дела.

      «Выслушайте меня, – сказал Битов, – и поймите! Я расскажу вам, как это произошло! Стоит мне рассказать, и вы убедитесь, что я действовал правильно.