Дневник провинции. Андрей Караичев

вполне достаточным, для того чтобы видеть интересные места для мужского взора.

      Временами ловил себя на том, что не всегда могу быстро оторвать свой невольный взгляд сквозь её наполовину расстёгнутых пуговиц рубахи в области груди или от упругих ног, которые обнажены почти до половины ягодиц, – она не могла этого не замечать, а потому нарочно, то выставляла их вперёд, то закидывала одну на другую, либо вовсе бесстыдно раздвигала в разные стороны. Что сказать в своё оправдание? Природа есть природа, куда от неё денешься, ещё в молодые, горячие годы! Каких бы обид или претензий у меня к Свете ни имелось, она всё же девушка и, признаться, – довольно привлекательная внешне.

      Всё-таки я решил побороться со своими инстинктами и потому холодно сказал:

      – Это ничего не изменит. Даже если ты переберёшься ко мне в кровать посреди ночи. – Хотя, я сам не понимал, не сказал ли я это специально, чтобы сыграть на её вредности? Не взял ли девушку на понт? Может, и так… может.

      – Ты мне уже достаточно дал это понять, – хватит. Что, выпьем, закусим и спать? – прошептала Света.

      – Наливай, – встал я со стула, – пойду в сарай схожу пока, принесу ещё несколько головешек и ведро угля, закинем на ночь, чтоб до утра не париться с печкой больше.

      – Может, я с тобой пойду, чего тосковать здесь одной?

      – Делай, как я сказал и не говори глупостей, сарай в пяти метрах от дома! Скоро вернусь, не успеешь соскучиться.

      – Слушаюсь, Командир! Но, я уже скучаю, а ты даже ещё не ушёл.

      Я не ответил, – не люблю телячьи нежности и когда ко мне подлизываются.

      Дождь не заканчивался на протяжении всей ночи. По крайней мере мы слышали его стук по крыше до утра, пока не заснули, – он с силой барабанил по шиферу дачного дома, а взбесившийся ветер, который за окном качал деревья и издавал свист об электрические провода, словно подыгрывал ему. Правда насладиться этими шумами природы мне особо не удалось, так как имелись и другие звуки, издаваемые мной самим, девушкой и старой, скрипучей кроватью.

      Светка заснула минут на двадцать раньше меня, около половины пятого утра. Я лежал рядом с ней и думал. Размышлял, не о Свете или какой-то другой определённой девушке, а о женщинах в целом. Ведь моя бывшая не одна такая, – кто не дождался парня из армии, подобных оказалось большинство (когда служили два года).

      Вот, дружили мы со Светкой ещё до школы: первые обнимашки, волнующий поцелуй. Когда стали подростками, помню, как засиживались на стройке, а её с громкими криками по улице искал отец с ремнём в руках. Мы слышали его, было страшно, но всё равно продолжали прятаться в обнимку, зная, что прохватим от него потом оба (Светка, сильнее, но, всё же). Или как она после первых моих серьёзных драк выносила мне бинты, лекарства, мази. Когда меня один раз полоснули в кафешке ножом, именно к ней я пришёл под подъезд ночью и, она меня бинтовала. Я так и не понял, как можно просто взять и предать близкого человека? Разве так сильно хочется