История одного Рода. Виктор Георгиевич Гришаев

и нарты дадим, да еще и собак, и оленей в придачу. Тогда-то уж точно быстрехонько доберетесь до своих жилищ, до своих жен и деток.

      – Благодарствую! – и поклонившись в пояс, произнес. – Ты, как всегда, прав, мой друг. По зимнику-то попроворнее сможем добраться.

      – А когда вскроются реки, глядишь, и русские с севера придут. Ножи, топоры и секиры привезут, – будто и не слыша ответа Любомира, задумчиво обронил Югра.

      – Окромя этих железяк что-нибудь еще привозят?

      – А вот сам и приезжай, да и поговори с ними. Может быть, у тебя и лучше получится договориться со своими соплеменниками.

      – То-то я гляжу, совсем ты не жалуешь северных русичей.

      – Сейчас вроде бы всё наладилось, а вот раньше…

      – А что раньше-то было? – бросив заинтригованный взгляд на угра, поинтересовался Любомир.

      – А всё забирали, а взамен ничего не давали, – сразу как-то сникнув, удрученно ответил вождь угров.

      – Понятно. Это, по-видимому, были новгородские сборщики дани и кмети во главе с воеводой.

      – Во-во! Так оно и было, – прозвучал удовлетворенный голос Югры, – с торговыми-то людьми мы почти всегда находили общий язык, не то что с этими воинами.

      – Хорошо, до прихода купцов что-нибудь да и надумаем. А сейчас пора уже и отдыхать, а то завтра рано вставать. – И, шагнув к Светлану, приобнял его. – А ты, братец мой любезный, быстрей поправляйся да набирайся силушки. Она тебе вскорости ох как снадобится. А ты, красавица, береги нашего молодца. – И, подмигнув зардевшейся девице, направился к двери.

      – Уенг, подожди! – кричит он. А она, как будто и не слыша, несется всё дальше и дальше вглубь леса, как будто специально увлекая его за собой. Но в какой-то момент, увидев мелькнувшую среди деревьев девичью фигуру, он рванул наперерез. Упустив его из виду, она резко останавливается, растерянно озираясь по сторонам. Внезапно появившись перед ней, он хватает ее в охапку и, стиснув в объятиях, прислоняет к дереву, покрывая лицо девушки страстными поцелуями.

      – Светлан! – томно дыша, шепчет она.

      – Уенг, люба моя! – вторят его губы. Снежинки-пушинки, кружась, словно в танце, медленно опускаются на длинные черные ресницы, лаская разрумянившее лицо прелестницы. Улыбаясь, он любуется ее красотой. Слегка отстранившись от него, она задумчиво смотрит сначала на юношу, а затем, запрокинув голову, устремляет свой волнующий взор в манящее своей таинственностью бездонное вечернее небо, усыпанное ярко светящимися звездами.

      – О чем вдруг загрустила, краса моя ненаглядная?

      Встрепенувшись, она с грустью смотрит на него.

      – Скорая разлука тому виной, – через силу выдавила она.

      – А мы и не будем разлучаться с тобой, – поймав ее грустный взгляд, с нежностью сказал Светлан.

      – Как это? Ты же скоро уезжаешь, – непонимающе глядя на него, выдохнула она.

      – Очень просто: я беру тебя в жёны, и ты поедешь со мной.

      – А если