Неандертальца ищу. Роман-идиот. Первая часть. Вячеслав Киктенко

Ну и как, живое оно?

      Да это же чудовищная конструкция, распустившая вкруг себя сотни «стальных», идеально ровных антенн… бр-р!

      И вот, несмотря на все ужасы революций, видишь некий умонепостигаемый замысел Целого в корявости отдельных сочленений. Дерево ветвится, цветёт и радует взгляд. А радовал бы тот, «стальной», идеальный «кактус»?

      Усомнюся, однако…

      ***

      «…станет ладненько всё, что вспенено,

      Есть на всё золотой ответ,

      Хватит ладана да терпения

      До Успения… или нет?

      Или всё поверяется разумом,

      Страстью, всосанной с молоком,

      А терпенье кончается Разиным,

      Компанеллой и Спартаком?

      Ах ты, грусть моя невечерняя,

      Навечерняя маята,

      Торричелева в пыльном черепе,

      В гулком черепе пустота…»

      (Из тетрадей Великого. Но об этом чудесном персонаже – ниже, много ниже)

      ***

      Русская Революция… ужасы Гражданской войны, осквернение алтарей, убийства священников, раскулачивание, расказачивание, раскрестьяниванье… всё это болит в каждом русском сердце, в каждой душе болит.

      …и видишь на фотоснимках, в документальной хронике этих шакалов в кожанках и будённовках, гадивших в алтарях, разорявших страну, и ненавидишь, и проклинаешь их. А поражаешься одному по сути: да как же горстка шакалов смогла победить громадную страну, допустить уничтожение Церкви, попрание святого?..

      И задаёшься вопросом: да так ли уж свято было всё это, и сама Церковь в первую очередь? И не она ли первая предала старообрядцев, и подпала, почти добровольно, под пяту государеву? И не там ли, после Раскола, было легально допущено предательство самого святого – исповеди?

      Священников просто обязывали доносить властям о тяжких преступлениях, в которых каялись прихожане. И Церковь пошла на это, не нашла в себе сил отказать государевой страшной воле…

      А в итоге – доносы, битьё кнутами искренних покаянников, вырывание ноздрей, кандалы, каторга… и, что самое страшное – недоверие и ненависть к Церкви, к попам-подневольникам…

      Триста лет после Раскола Церковь просто угасала. И топтали, и унижали её загулявшие в буче, возроптавшие люди… обычные люди. Гадили-то в алтарях не только комиссары, простые мужики гадили!..

      Революция, пусть даже чудовищным образом, отделила Церковь от Государства. И остаётся надеяться…

      Только вот путь не краток. Сто лет пытаемся встать, а всё только пытаемся…

      ***

      Но ведь и аристократия доблестная столько ненависти к себе накопила за долгие века – умом не рассудить! Не рассудить мужика и барина…

      А, собственно, почему он барин? Почему пашет землю один, а владеет и богатеет совсем другой? Этот (не единственный, но главный) вопрос пронизывает всю историю. Остальные сущая мелочь в сравнении.

      Если