Конечная станция – Эдем. Рейнмастер

палаты выходили на великолепный газон с вкраплениями ярких цветочных пятен. Глянцевые кусты парковых роз выглядели так хорошо, что казались ненатуральными. Между белыми вазами на гипсовых постаментах бродил рабочий, разравнивая грабельками песок, которым посыпали дорожки. Всё-таки третий этаж – оптимальное место для земных обитателей. Отсюда была видна даже рябь на воде, скопившейся после дождя в птичьей купальне.

      Я расстегнул рубашку, сожалея о том, что не могу снять носки. Из соседней комнаты, где разместили Афрани, доносился скрежет и скрип передвигаемой мебели.

      Деятельная натура.

      – Простите, Эрих… Вы случайно не захватили с собой дезодорант? Или пробковый освежитель?

      – Боюсь, что нет.

      Я её понимал.

      Сквозь упоительный аромат цветущих роз пробивался другой – даже самый безнадежный романтик не назвал бы его запахом уважаемой старости. Тяжёлый душок пропитывал атмосферу флёром немытого тела, испражнений и мочевины. Привкусом разложения. Возможно, у нас разыгрались нервы, но я улавливал эманацию смерти даже в гипсовых вазах, торчащих на своих массивных надгробиях, как погребальные урны.

      Гнилые ветки следует отсекать. О чём думали собранные здесь обломки прошлого, отгороженные от остального мира не решёткой, а собственными воспоминаниями? Навещали ли их близкие? Мраморный ангел на входе имел пустые глазницы – будь я скульптором, я бы дал ему в руки разряженный автомат.

      – Альтенхайм.

      – Что?

      Афрани выглянула из своей комнаты и остановилась в проёме. Боязливо шагнула внутрь. От пиджака она избавилась, и лёгкая блузка исключительно выгодно обрисовывала фигуру с тонкой, как у танцовщицы, талией и полной, высокой грудью.

      – Я был неосторожен, употребив это слово – «альтенхайм». Сейчас так не говорят. Малыш Полли чересчур наблюдателен.

      Она пожала плечами.

      – Разве это важно?

      – Может, и нет. Но я не хочу подставляться.

      – Вам будет сложно подобрать маску, Эрих. Вы же такой… простите меня, типичный…

      – «Типичный» кто?

      Она отвела глаза.

      – Просто типичный. В этом нет ничего плохого. В конце концов, это же ваша страна.

      – Правда? А мне казалось, после победы союзников этой страной правит всякий восточный сброд!

      – Ох!

      Взмахнув ресницами, она неверяще воззрилась на меня: колибри – на паука-птицееда. Смуглые щёки стали ещё темнее.

      – Простите, Афрани, – любезно сказал я. – И кстати, хотел спросить. «Афрани» – имя или фамилия?

      – Это имя. Фамилию вам не выговорить.

      Голос звучал сдавленно.

      Ещё секунду она рассматривала меня не моргая, с каким-то горестным удивлением. Потом подхватилась и быстро вышла, цокая каблучками. Хлопнула дверь. Створка моей двери качнулась в ответ, но чья-то рука помешала ей закрыться.

      Это был Полли. Облаченный в белый комбинезон