Игра в обольщение. Дженнифер Эшли

у нее часто, как у кролика. Интересно, как он будет колотиться в момент страсти?

      – Отец!

      Перед Кэмероном вырос Дэниел Маккензи. Килт съехал на бедра, рубашка испачкалась, куртка надета криво, как будто он бежал через лес. Может, так оно и было.

      Дэниел унаследовал глаза Элизабет, глубокие, темно-карие, с легким намеком на золотистые вкрапления, как у Кэмерона. Более того, у него были очень темные волосы с рыжеватым оттенком. Элизабет была красивой женщиной, и Дэниел повторил это в крепких чертах лица, прямые и чистые линии которого никогда не разрушит возраст.

      – Ты забыл? – В глазах Дэниела читалась смесь гнева и неуверенности.

      – Ну конечно, нет. – Кэмерон покопался в своей голове, отчаянно пытаясь припомнить, что ему надо было не забыть. – Твоя тетя Изабелла привязала меня на все утро.

      – Да, я знаю, крокет. Но я хотел поговорить с тобой.

      Никто не объяснил Кэмерону, когда ему было двадцать лет и он гордился, что смог сделать своей жене ребенка, как трудно будет растить и воспитывать сына. Этим должны заниматься няньки, учителя и школа, разве не так?

      Но сыновьям требуется намного больше, чем еда, одежда и учеба. Они думают, что отцы все знают, что они научат их жизни, что будут рядом, когда это необходимо. Отец Кэмерона в этом смысле был не очень хорошим примером, поэтому по большей части Кэмерон барахтался сам по себе, стараясь найти опору для ног.

      Воспитание – чертовски трудный процесс, и Кэмерон знал, что он никогда не принимал в нем достаточного участия. Он благодарил Бога за братьев, пусть таких непослушных, за то, что они взяли Дэниела под свое коллективное крыло. Они вчетвером да еще Изабелла с Бет как-то смогли вырастить Дэниела.

      – Я тебя слушаю, – сказал Кэмерон.

      Дэниел обиженно вздохнул и заглянул отцу в глаза, поскольку они были теперь почти одного роста.

      – Я хотел спросить тебя… Сколько тебе было лет, когда у тебя появилась подружка?

      Кэмерон почувствовал панику: он не знал, что сказать, но Дэниел был настроен серьезно. На его лице читалось нетерпеливое ожидание и какая-то тревога.

      – Почему тебя это интересует? – Кэмерону было тогда пятнадцать, а даме – восемнадцать, и она знала, что сын богатого человека, желающий получить первый опыт, возможно, хорошо заплатит. Кэмерон был полон энтузиазма, но он не знал, как его использовать, и потому не питал никаких иллюзий по поводу того, почему искушенная куртизанка терпела его.

      – А ты как думаешь? Мне – шестнадцать, самое время завести подружку. У тебя и у дяди Харта, не говоря уже о дяде Маке, были подружки, когда вы еще в школу ходили. Даже у дяди Йена была. Репутация семьи Маккензи ни для кого не секрет. Я должен знать. Мы же все вместе живем.

      Отец Кэмерона дал ему насчет женщин такой совет: плоть свою ублажай с проституткой, даму бери, чтобы наследника родить, и не перепутай этих двоих. Женщины должны быть соусом, а не едой, иначе они превратят твою жизнь в ад.

      Кэмерон совсем не это хотел сказать своему сыну.

      – Проститутке, которая терпит такого молодого парня, как ты, нужны