As a Man Thinketh and Other Writings. Джеймс Аллен

А когда ты приедешь на море, какое у тебя будет мышление – позитивное или негативное? – На море у меня не будет мышления, – мечтательно произнесла Мурлыкина. – Я буду просто радоваться. А когда ты радуешься, тебе совсем не до мышления. Ни до какого вообще. – Тогда я подумаю, как бы приблизить тебя к морю. Хочу посмотреть на беззаботную Мурлыкину.

      Глава 12. Вторая сказка Мурлыкиной про Людоеда

      Мурлыкина и Писатель сидели на лавочке и смотрели на облака. Облака превращались то в замки, то в верблюдов, то в огромных рыб.

      – Смотри‑смотри! – говорила Мурлыкина. – Какая огромная рыба! Спорим, она превратится в носорога!

      – Не! – возражал Писатель. – Она станет кошкой.

      – На что спорим? На барбариску!

      – На барбариску!

      И они стали ждать в кого превратится облако. Мурлыкина сидела‑сидела и говорит:

      – Я переделала сказку про Людоеда. Хочешь расскажу, пока облако превращается?

      – Давай, – сказал писатель. – Хотя сказки про людоедов – это моя работа.

      – В общем, так. Один людоед пригласил в гости одну девочку на обед. Она приходит к нему, а он сидит с пустой тарелкой, а для девочки тарелку вообще не поставили. Девочка и спрашивает: «А почему для меня нет тарелки?» Людоед ей отвечает: «Потому что ты – мой обед!» Девочка удивилась так, что не могла испугаться и говорит: «Но я же такая красивая, ты можешь любоваться на меня еще очень долго, а если съешь, то меня больше не будет». Людоед захохотал: «Зато ты будешь у меня внутри! И никому не достанешься!»

      – И проглотил девочку, – перебил Мурлыкину Писатель, – а потом написал лекцию на youtube, где рассказал, почему каннибализм – высшая форма любви мужчины к женщине. И набрал миллион просмотров.

      Мурлыкина нахмурилась:

      – Нет! Все было не так! Девочка была не выспавшись и злая, она взяла ножик и воткнула Людоеду в глаз. «За что? – возопил людоед. – Я же люблю тебя!» «А вот за это!» – сказала девочка и ушла гулять в Измайловский парк.

      – Какая хитрая девочка! – сказал Писатель и тут с неба раздался громкий хохот, и облако превратилось в людоеда.

      – Бежим! – крикнула Мурлыкина, и первая холодная капля упала ей на нос.

      И они побежали к трамвайной остановке.

      – Как хорошо ехать в трамвае, когда на улице дождь! – сказала Мурлыкина.

      Глава 13. Про Ван‑Гога

      – Знаешь, Писатель, – сказала Мурлыкина. – Любовь – очень опасная вещь. Особенно, если любовь очень сильная.

      – К чему ты это сказала?

      – Я вспомнила сегодня своего друга, который умер еще до того, как мы с тобой познакомились. Я только сегодня поняла, что он умер из‑за любви. Его мама очень любила художника Ван‑Гога. И когда мой друг только научился ходить, она стала водить его по выходным в ГМИИ им. Пушкина, где останавливалась перед картиной Ван‑Гога "Дорога в Антверпене после дождя" и плакала от счастья, как от встречи с любимым человеком. Ее сын смотрел на нее и спрашивал: «Мама, почему ты плачешь?» «Потому что это прекрасно! – отвечала мама.– Разве может быть что‑то более прекрасное, чем Ван‑Гог?»