Обыкновенная Мемба. Виталий Мелентьев

со своей скоростью и, может быть, в свою сторону. И вот тут, на границах галактик, где «трутся» их невидимые края, происходят неведомые события, о которых ученые еще не знают, но догадываются, каждый по-своему.

      Здесь, наверное, сталкиваются всякие бродячие частички: метеоры, астероиды и другие межзвездные пыль и мусор, перемешиваются волны самых различных излучений, света, в том числе и радиоволны. А там, где хоть что-то сталкивается и перемешивается, обязательно возникает путаница и чернота, потому что каждый знает: стоит только перемешать все имеющиеся на палитре краски, как обязательно образуется странный, почти черный цвет.

      Черный-то он черный, но всё равно в нем бывает и какой-то другой, неуловимый оттенок. Иногда синеватый, иногда темно-зеленый или фиолетовый.

      Такими оттенками отливала и та стена – колышущаяся, мрачная и точно живая, к которой приблизился необыкновенный корабль ребят. Но тут корабль-бутылка, повинуясь всё тем же неизвестным, но точным законам и предначертаниям, плавно повернул как бы вправо и вверх и понесся дальше, явственно сбавляя свой неслышимый, стремительный полет.

      Тело опять стало наливаться тяжестью, и лица ребят опять исказились.

      Корабль всё мчался и мчался. Страшная странная граница Галактики медленно и торжественно переместилась назад. Впереди показался большой багровый диск, над которым то вспыхивали, то опадали небольшие пузыри, почти такие же, как и те, что постоянно отрывались от раскаленного шара, который всё время мчался перед ребятами, в голове их необыкновенного космического корабля.

      Только пузыри над диском никуда не отрывались. Они вспучивались, лопались и опадали.

      Корабль мчался прямо на этот диск, и он неуловимо вырастал, совсем так, как вырастает закатное солнце. Чем ниже оно спускается к горизонту, тем больше и багровей оно кажется.

      – Это, по-видимому, настоящее солнце, – сказал Витя. – И нас тянет прямо на это солнце.

      – Точно. Как мотыльков на свет, – сейчас же вмешался Андрей.

      – Мотыльки обжигаются… – сказала Валя.

      – Правильно. А если электрическая лампа?

      – Но это же не электрическая, а солнечная…

      – Верно. Значит, нам не нужно приближаться к этому солнцу, иначе оно нас обожжет.

      – Хорошо, – серьезно сказал Витя. – Мы к нему не приблизимся.

      – А как ты, интересно, это сделаешь? – спросила Валя.

      – Я еще не знаю, но, думаю, что нам удастся не приблизиться.

      – Хорошо говоришь! – восхитился Андрей. – Приводи примерчики.

      – До сих пор наш огненный шар проводил нас среди всяких солнц, планет и комет. Наверное, в нем есть что-то такое, что позволяет ему разбираться, куда нужно лететь, а куда не нужно. Ведь если он полетит на это солнце, так он же сам обожжется.

      – Зачем ему обжигаться? Он же сам из огня. Ему не страшно, – сказала Валя.

      – Здорово подмечено. Но огонь от огня всегда отскакивает. Двум огням вместе всегда тесно. Вот, может, и…

      Они помолчали, потому