Охотники за ФАУ. Георгий Тушкан

телефонную трубку начальник штаба и сам закричал в нее: – Где Веселов? А почему ты, Белых, не знаешь обстановки? Что? На кой ляд нам такой офицер связи! Что? Да мне какое дело! Передай трубку двадцать девятому! Тихонравов? Отчисляю в твое распоряжение Белых. Что? Помощником. Хоть в оперотделение. Ну, хоть в полк, хоть в роту. Все. И чтоб сведения были мне через десять минут. Оторвались? Спите много… Для этого есть саперы. Нет саперов – научите бойцов, пусть сами разминируют. Я тоже не знаю, почему взрываются… Подрывайте на месте. «Огурцов» подброшу. «Коробок» не дам, нужны в другом месте. Жду сообщения через восемь минут. Что? Действуйте!

      – Я тебя вызвал, – сказал командующий, – по делу особой важности… – Он вынул портсигар, раскрыл его и жестом пригласил присутствующих закурить. Сысоев поблагодарил и отказался. Командующий с наслаждением затянулся папиросой.

      – Обнаружилось что-нибудь новое? – спросил он после паузы, пытливо взглянув на Сысоева.

      – На вале Геринга противник намеревается использовать десятиствольные минометы калибра сто пятьдесят восемь. На складах противника оказались газовые гранаты с различными ОВ. Капитан Курилко взял образцы и от одного из них случайно пострадал при падении самолета. Что же касается войск противника, то его пехотные и танковые дивизии уже вели бои на этом театре фронта в сорок первом году.

      – Это что еще за вал Геринга? – недоверчиво взглянул на Сысоева начальник штаба.

      – Так пленные назвали долговременные укрепления противника на западном берегу Днепра.

      – А почему я впервые слышу о вале Геринга? – сердито спросил Коломиец, поджимая губы.

      – Я не успел доложить, – быстро вставил Сысоев.

      – А тебя я не спрашиваю, – оборвал его начальник штаба.

      – О системе укреплений противника на западном берегу я уже докладывал, – сказал начальник оперативного отдела, – и схема укрепленной полосы, составленная разведотделом, у вас имеется. Мы ее уточняем.

      – А почему не указано, что эти укрепления называются «валом Геринга»?

      Полковник Орленков промолчал, и Сысоев мысленно выругал себя за то, что подвел начальника.

      – Что же касается десятиствольных минометов, – сказал полковник Орленков, – то я думаю, что противник не посмеет применить химические мины.

      Сысоев кивнул головой.

      – Новым является то, – продолжал он, – что деревни на восточном берегу Днепра горят не только в результате боевых действий. Серия пожаров вызвана и тем, что противник систематически уничтожает огнем населенные пункты. Кроме того, фашисты угоняют скот и людей и расстреливают всех оставшихся мужчин от десяти до шестидесяти лет и тех женщин, которые их прячут. Они сжигают солому, сено, картошку заливают бензином.

      – Я знаю об этом. Твой вывод? – спросил командарм.

      – Противник создает тактическую зону пустыни, как предполье перед своим передним краем.

      – Зона пустыни! – словно отвечая на какие-то свои мысли,