Дорога крови. Алена Трутнева

терзать его – она всё ещё присутствовала где-то в уголке сознания, но была не более чем смутным ощущением, по рукам и ногам разливалось приятное тепло, а во всём теле появилась несказанная лёгкость. Мир вокруг был так прекрасен, и сердце парня переполняло счастье. И всё же он инстинктивно сжался, ожидая удара.

      И кнут действительно опустился, только не на плечи Айзека, а на плечи стоявшего рядом с ним Савьо. Писарь вскрикнул от неожиданности – удар был не настолько силён, чтобы раскроить кожу до крови, но там, где он попал по шее юноши, осталась красная вспухшая полоса.

      – Ах ты, с…

      Уник снова занёс кнут над Савьо, и Айзек прикусил язык, проглотив слова, готовые сорваться с губ.

      – Вижу, ты плохо учишься на собственной шкуре, Пёс. Но, похоже, я нашёл способ заставить тебя подчиниться. – Чёрный Человек кивнул, и один из стражей пристегнул цепь к ошейнику Айзека, в то время как второй надел верёвочную петлю на шею слабо сопротивляющегося Савьо. – Прежде чем мы отправимся за твоей смертью, Пёс, извинись за своё недостойное поведение.

      Айзек хмуро глянул на Чёрного Человека.

      – Ну же, скажи: «Прости меня, хозяин, я плохо себя вёл». – Уник поднял кнут, целясь в лицо Савьо, удерживаемого стражем. – Ты же не хочешь, чтобы я изуродовал твоего друга?

      На мгновение Айзек почувствовал себя загнанным в угол, а потом внезапно осознал, что ему ничего не стоит сказать эти слова и вообще какие угодно. Счастье и умиротворение снова наполнили его.

      – Прости меня, хозяин, за моё недостойное поведение, и за мой болтливый язык, и за всё-всё-всё. Почему бы нам не быть друзьями? – Идиотски улыбаясь, он протянул Чёрному Человеку руку.

      Уник и стражи ошалело уставились на него.

      – Боги! – прошептал Савьо, глядя в сузившиеся зрачки друга. – Больше никогда в жизни…

      Уник ещё раз с подозрением оглядел Айзека, прежде чем отдать приказ увести его.

      – Ты, писарь, пойдёшь с нами, – угрожающе прошипел Уник, намотав на руку верёвку, обвязанную вокруг шеи Савьо. – Похоже, я нашёл способ управлять Псом.

      Но дойти до клетки они не успели. Только что насвистывавший какой-то бодрый мотивчик Айзек внезапно согнулся пополам и, хватая ртом воздух, опустился на грязную мостовую.

      – Ты, иди посмотри, что там с ним опять. – Уник с нескрываемым презрением подтолкнул Савьо к Псу.

      Писарь опустился на корточки возле товарища и коснулся его бледного, прохладного лба.

      – Что случилось, Айзек?

      – Кажется, меня сейчас вывернет наизнанку. – Мутные глаза Пса лишь на мгновение задержались на Савьо, а затем вновь принялись бесцельно блуждать по площади.

      Писарь нащупал пульс Айзека: биение крови под его пальцами было слишком медленным. Не стоило давать парню сразу две таблетки, но кто же мог знать, что Пёс окажется так чувствителен к дурману.

      – Айзек, послушай…

      – Почему здесь так душно? Куда делся воздух? – Пёс безуспешно попытался сорвать с себя железный ошейник. Когда это ему не удалось, он схватил Савьо за руку. – Почему