Дорога крови. Алена Трутнева

что эти мужчина и женщина вот-вот появятся, чтобы схватить его, хотя было совершенно непонятно, на что им сдался тощий, мало что умеющий бродяжка.

      – Вы спасёте меня от них, правда? Вы же защитите меня? – шептал Айзек, обнимая радостно махавших хвостами и облизывающих ему лицо псов. – Не отдавайте меня этим людям. Они плохие.

      На следующее утро Айзек первым делом осторожно обследовал близлежащие переулки, но напавшие на него прошлым вечером пьянчужки, похоже, не смогли отыскать его убежище. И всё же из предосторожности мальчик перебрался на другой конец города – дальше от знакомого им района, но зато и дальше от так напугавших его взрослых.

      На этом неприятности закончились. Айзек больше не видел тех пьянчуг и вскоре вовсе позабыл о них. Дни снова покатились один за другим. Близилось лето, и теперь еду было раздобыть куда проще. Айзек стал всё реже появляться в порту в поисках работы и вместо этого бродил целыми днями по городу, глазея на прохожих, гоняясь с псами за стайками птиц или пугая бродячих кошек. Теперь мальчик чувствовал себя на улицах вольготно и привольно, он больше не прятал глаза, ощущая себя изгоем общества. Напротив, он шёл уверенно и вальяжно, ощущая себя королём, пусть пока и подворотен, свободным, как проносящиеся над ним облака, счастливым, как любой из детей, ничем не хуже разодетых и разряженных отпрысков богачей. Его жизнь была даже веселей – ему не приходилось носить тугие воротнички, нелепые наряды, разъезжать со своими чинными няньками в каретах. Айзек мог пойти куда ему вздумается, сделать то, что хочется. И только одно печалило его.

      У этих напыщенных богачей, узников собственных денег, почти всегда были мама и папа. Пусть они ругали их, наказывали, пороли, ставили в угол и лишали сладкого, они просто были. И за это счастье – счастье каждый день видеть своих родителей, обнимать их – мальчик бы отдал всё, что у него было. Но боги, видно, не разделяли его желаний. За прошедший без малого год Айзек не узнал ничего нового о пропавших маме и папе, да и не знал он, как и где искать.

      А в самом начале мая к ним в город заехала труппа бродячих артистов. Выступая на площадях, они развлекали народ, беря кто сколько может дать, и что было лучше всего – они никогда не прогоняли беспризорных мальчишек со своих представлений, хотя и знали, что тем нечем заплатить. Жонглёры, акробаты, глотатели огня, артисты, канатоходцы – Айзек целыми днями готов был смотреть на них. Казалось, сама их жизнь была такой же пёстрой и яркой, как их наряды, счастливой и беззаботной, как нарисованные на лицах улыбки. Такой же прекрасной, как девочка примерно его возраста, что ходила среди зрителей со шляпой, собирая плату.

      Доверчивые серые глаза, смотрящие на всё с удивлением и восторгом, аккуратно собранные на затылке светлые волосы, белоснежная кожа – она сама казалась сотканной из света и воздуха. Порой мальчик забывал про происходящее на площади, следя за её гибкой фигуркой, двигающейся среди зрителей, жадно ловил мелькающее то здесь, то там небесно-голубое платье. И однажды даже насмелился