Зимняя луна. Дин Кунц

возраста, так что, возможно, унаследовал больше физических черт от нее, чем от отца. Джек высокий и крепкий – Хитер худая, пяти футов четырех дюймов. Тоби, конечно же, был сыном их двоих, и иногда, как теперь, его существование казалось чудом. Он был живым символом ее любви к Джеку и любви Джека к ней, и если смерть – это та цена, которую нужно платить за чудо рождения нового существа, тогда, вероятно, сделка, заключенная в Эдеме, не была такой уж несправедливой, как иногда кажется.

      На экране кот Сильвестр пытался убить канарейку Твити, но, в отличие от настоящей жизни, крошечная птичка одерживала верх над шипящей зверюгой.

      Зазвонил телефон.

      Хитер отложила книгу на подлокотник кресла, скинула платок и встала. Тоби уже съел весь шербет, и она по пути на кухню взяла пустую вазу с его колен.

      Телефон был на стене рядом с холодильником. Она поставила вазу на стол и подняла трубку:

      – Алло?

      – Хитер?

      – Да, говорите.

      – Это Лайл Кроуфорд.

      Это был капитан из отдела Джека, которому он непосредственно подчинялся.

      Может быть, из-за того, что Кроуфорд никогда не звонил ей раньше, или что-то было в его голосе, или, может быть, это только инстинкт жены полицейского, но она сразу же поняла, что случилось что-то ужасное. Сердце начало колотиться, и на секунду у нее перехватило дыхание. Затем внезапно она задышала часто, выдыхая одно и то же слово: «Нет, нет, нет».

      Кроуфорд что-то говорил, но Хитер не могла заставить себя слушать его, как будто то, что случилось с Джеком на самом деле, не случится, если она откажется слушать жуткие факты, обращенные в слова.

      Кто-то постучал в заднюю дверь.

      Она обернулась, посмотрела. Через окно в двери она разглядела мужчину в промокшей от дождя форме. Луи Сильвермен, другой полицейский из отдела Джека, хороший друг уже восемь-девять лет, а может быть, дольше; у него было живое лицо и буйная рыжая шевелюра. Он был другом и потому пришел к задней двери, вместо того чтобы стучаться в переднюю. Не так официально, не так дьявольски холодно и ужасно – о боже, просто друг у задней двери с какими-то новостями!

      Луи позвал ее. Имя, заглушенное стеклом. Он так печально его произнес.

      – Подождите, подождите, – сказала она Лайлу Кроуфорду, отняла трубку от уха и прижала ее к груди.

      Она закрыла глаза тоже, так чтобы не видеть лица бедного Луи, прижатого к стеклу двери. Такое грустное лицо, мокрое и серое. Он тоже любил Джека, бедный Луи.

      Она закусила нижнюю губу, зажмурилась сильнее и прижала трубку обеими руками к груди в попытке найти в себе силы и молясь о том, чтобы ей хватило их.

      Она услышала скрежет ключа в замке задней двери: Луи знал, где на крыльце они прячут запасной.

      Дверь отворилась. Он вошел внутрь, и вместе с ним звук усиливающегося дождя.

      – Хитер!.. – начал он.

      Звуки дождя. Холодный, безжалостный звук дождя.

      4

      Монтанское утро было высокое и голубое, проколотое горами, чьи пики белели, как одежды ангелов, украшенные