Отряд зародышей. Андрей Быков

посоветовал вполголоса Хорёк, – сам виноват. Нечего было спать.

      – А ты мне рот не затыкай! Тоже в начальники рвёшься!?

      – Если ты будешь и дальше орать, то я сержанта ждать не буду, – поднял голову Циркач, – сам тебе горло перережу. Не мешай спать!

      – Ну, иди сюда, перережь, – просипел вор, – посмотрим…

      – Слышь, Грызун, заткнись, а! – подал голос Степняк, – и так на сон времени не осталось. А ещё ты тут хрипишь.

      Грызун метнул на него злобный взгляд, подумал, но сказать что-либо не решился. Не возникло желание связываться с кузнечным подмастерьем. Видимо, почувствовав, что сейчас он не получит от сослуживцев ни поддержки, ни сочувствия, Грызун улёгся на своё место и с головой укрылся одеялом. Так и уснули.

      «Сука!.. Я этого придурочного сержанта на месте был готов пришить!.. Это ж на. до было мне такой облом устроить… Мало того, что как шныря последнего заставил на плацу шелуху собирать. (И ведь знал, гад, на чём зацепить: на увольнении из полка! Мне ну никак нельзя сейчас из армии! По мне ведь прокурорские так и плачут. Давно уже либо петлю намылили, либо топор наточили.) Так ещё и ночью чуть не придушил! Я так и думал, что встану, как все уснут… да полосну ему ножичком по горлышку. Да только, по правде говоря, шугнулся я малость. И он мог не спать, и Хорёк этот мог меня зацепить. А если б не успел я десятника порешить, он бы меня тогда уж точно сам приговорил бы. И до прокурорских бы не добрались… Потому и решил я обождать маленько. А там уж – какая кость выпадет…»

      Утром все поднялись хмурые, не выспавшиеся. Цыган сыграл «подъём» вяло, «без души». Никто из отряда на него даже не прореагировал. Как-то сумрачно, молча, поели, оседлали лошадей. Молча тронулись в путь. Грызун ехал мрачный, ни на кого не глядел, уставившись в луку седла и время от времени потирая горло, на котором виднелся яркий след от петли. Остальные старались в его сторону не смотреть. Цыган начал было по привычке что-то наигрывать на гитаре, но, поймав на себе пару недовольных взглядов, закинул её за спину.

      Я ехал, привычно поглядывая по сторонам и обдумывая утренний разговор с Брауром.

      Отмахиваясь веточкой от непрестанно зудящих вокруг комаров, он подошёл ко мне перед самым отъездом. Постоял немного, легко помахивая веточкой и поглядывая по сторонам. Потом, чуть кашлянув, произнёс:

      – Сложно с ними будет, сержант.

      – Ничего, – хмыкнул я, – обтешутся…

      – Хотелось бы пожелать вам удачи…

      – Пожелай.

      – На пару слов бы, сержант, – скосил он глаза в сторону.

      Я кивнул. Отойдя за росший неподалёку раскидистый куст рябины, я повернулся к нему лицом:

      – Говори.

      – Приказано тебе передать, – негромко заговорил он, осторожно бросая быстрые взгляды по сторонам, – с той стороны придёт человек. Очень важный! Когда – неизвестно. При его появлении оказывать ему всяческое содействие. И незамедлительно отправить прямиком в столицу. Если будет необходимо – выделить сопровождение.

      – Как