Двести встреч со Сталиным. Павел Журавлев

защиты и снайпер может пристрелить его. Конструктор держал блокнот и тщательно все записывал. А Сталин продолжал делать замечания:

      – В последнее время много ранений в пах. При таких ранениях часто атрофируются нижние конечности. Для того, чтобы избежать таких поражений, необходимо удлинить открылки у щитка так, чтобы защитить и эту часть тела. К Сталину подошел Кулик и произнес: – Надо обязать промышленность поставить армии… – И он назвал несуразное количество щитков. Сталин взглянул на Кулика с каким-то пренебрежением и сказал:

      – На заводах тоже большевики есть, они сделают столько, сколько сделать можно. Не думайте, что вы один беспокоитесь о вооружении нашей армии.

      Сталин опять подал каждому руку и, попрощавшись, вышел из кабинета.

      B.C. Емельянов. На пороге войны.

      «Советская Россия». М., 1971. С. 154, 156–158.

      1940 год

А. И. Шахурин, 10 января 1940 года

      <…> В первых числах января 1940 г. в Горький, где я работал секретарем обкома партии, позвонили из Центрального Комитета. Мне был задан один вопрос:

      – Товарищ Шахурин, можете ли вы сегодня выехать в Москву? Я ответил, что сейчас идет сессия областного совета депутатов трудящихся, я председательствую на ней, продлится она весь сегодняшний, а возможно, и завтрашний день.

      – Тогда, товарищ Шахурин, – сказали мне, – объясните товарищам, что вас срочно вызывают в ЦК.

      – Хорошо.

      – А возможность выехать немедленно есть?

      – Через два часа отходит поезд.

      – Тогда выезжайте. <…> Утром 10 января, к началу рабочего дня, я был в ЦК.

      – Очень хорошо. – сказали мне. – Побудьте здесь. Если в отделах у вас есть какие-либо дела, займитесь ими, но так, чтобы мы знали, где вы находитесь, и в любой момент могли вас разыскать.

      Ничего не ясно. Значит, вопрос, по которому меня вызывали, будет решаться не здесь или же здесь, только в другое время. Но почему тогда вызов был таким срочным? Зашел в один отдел, другой, поговорил с товарищами о разных делах, но мысль о том, зачем вызвали, не давали покоя. Так прошел весь день. Наконец, около пяти часов мне сказали, что нужно ехать в Кремль к товарищу Сталину.

      Путь от Старой площади до кремлевского здания, где работал Сталин, короток, но нетрудно представить, сколько мыслей промелькнуло у меня в голове за эти недолгие минуты.

      Автомобиль нырнул в ворота Спасской башни, и мы подъехали к нужному нам зданию. Поднялись на второй этаж, вошли в приемную. Нас уже ждали и без промедления провели в кабинет. Это была длинная комната, в которой стоял большой, покрытый синим сукном стол с придвинутыми стульями, а чуть поодаль – еще письменный стол и столик с телефонными аппаратами. В кабинете находились Сталин, Молотов, Ворошилов и другие члены Политбюро. Все, кроме Сталина, ходившего по комнате, сидели.

      Сталин предложил нам сесть и некоторое время молча продолжал ходить. Потом остановился около меня и сказал:

      – Мы хотим назначить вас наркомом авиационной промышленности.