Рейдовый батальон. Николай Прокудин

поднялись, как, перемахнув через горный хребет и пролетев над частью широкой долины, сели у скопления казарм на вертолетной площадке дивизии.

      Нас с Николаем принял неприятного и надменного вида подполковник по фамилии Байдаковский.

      Он «докопался» до нашего внешнего вида, до формы одежды и все время бубнил и бубнил. Распекал за все подряд. Как объяснил подполковник, он здесь недавно и не допустит распущенности и расхлябанности, будет бороться с анархией боевиков из рейдовых батальонов. Наконец, он от нас отвязался. Пока нас «дрючили» и воспитывали, пока мы сидели в кабинете партучета, стало смеркаться.

      На КПП нам дежурный сказал, что сегодня никаких попуток в Кабул не будет, может, завтра.

      А что же нам делать? Где ночевать? Да и есть ужасно хотелось. Мы потерянно брели обратно в политотдел. И, о чудо! Начальник клуба вырулил прямо на нас.

      – Мужики! Я с ног сбился вас искать! Где шарахаетесь? Я тоже завис тут до завтра.

      – Володя! Ты ужинал? Мы уже очумели от голода!

      – Вы без меня и от бессонницы бы охренели. Пошли в столовую, что-нибудь придумаем.

      Он поболтал с кем-то из местных, и недовольная официантка, презрительно глядя на нас, принесла ужин.

      – Ребята, сейчас быстро едим, потом идем в клуб на концерт, а затем в общаге найдем, где перекантоваться до завтра.

      В клубе уже не было свободных мест, но Володя согнал трех солдат, и мы уселись в уголке.

      Концерт шел часа полтора. Но больше всего запала в душу песня «Кукушка»: «Десять, девяносто, сто – сколько жить осталось лет считает». И еще одна песня – бодрая:

      Мы выходим на рассвете,

      Над Баграмом дует ветер,

      Раздувая наши флаги до небес.

      Только пыль встает над нами.

      Гордо реет наше знамя,

      И родной АКМС наперевес.

* * *

      – Товарищи лейтенанты! Вы прибыли в полк не дурака валять, а служить. Чем вы занимались? Что вы делали? Документацию приняли? С людьми познакомились? Боевые листки после боевых действий выпущены? Пьянствуете? – кричал майор Золотарев, замполит полка.

      Он продолжал нести какую-то чепуху, этот круглый майор, свежий выпускник Политической академии. На душе закипала злобная ярость, я готов был его придушить от внезапно нахлынувшей ненависти. Люди воюют, занимаются делом, а тут такой бред.

      Микола пообещал все упущения устранить, и мы дружно выскочили из кабинета.

      Вот так встреча с начальством после возвращения из Баграма!

      – Вот сволочь! Ты смотри, какой холеный, гладкий. Гад блатной. Тридцать лет, а уже замполит полка, – возмутился я.

      Майор Золотарев нам обоим жутко не понравился. Скользкий, бегающий взгляд, он был какой-то весь мешковатый, говорил монотонно, противным дремлющим голосом, речь как у новобранца, призванного в армию из сельской глубинки.

      С Николой они лицом были чем-то похожи. Второй замполит по спецпропаганде продолжил накачку о том, чем надо заняться. Ленкомнатой, наглядной агитацией…

      Секретарь