Бой под Талуканом. Николай Прокудин

зелень, овощи, фрукты, немного водки. Полковые начальники ушли в банкетный зал, остальные офицеры сели за стол с афганскими командирами. Солдат и сержантов увели к афганским «сарбосам».

      Вот так: сыт, пьян и нос в табаке. Хорошо дружить. А еще лучше, если такие встречи будут чаще!

      В машине я подозрительно посмотрел на раскрасневшегося Томилина.

      – Степан, ты что это цветешь? В чем дело?

      – А вы шо думали, товарищ лейтенант, водки тильки вам нальют? В нас, солдатах, афганцы людей увидели, по пол-литра на двоих выделили. Не зря я их перевязывал, отблагодарили, обезьяны бабайские!

* * *

      – Парни, а пойдемте мороженое поедим. Замполит в кафешке недавно был, знает, где она находится, экскурсию организует. Почти год не лакомился, – предложил Острогин. Он уже третий час мучился, заполняя документацию, и заметно утомился. – Надоело все это, хочется чего-нибудь такого… Эдакого…

      – Эх, вспомним детство! – восторженно пискнул Ветишин.

      – Могу вас обрадовать. Сегодня Митрашу везет в штаб армии какие-то бумаги, можем с ним туда доехать, а обратно – кому как повезет, – предложил я.

      – Вот это замполит! Вот это друг! Вник в нужды и чаяния коллектива, – воскликнул Острога.

      – А как быть с бойцами? – поинтересовался Игорь. – Кто в роте остается?

      – Бойцов вечером ведет в кино старшина, я с ними договорюсь, а потом Бодунов присмотрит до вечерней проверки. Только как быть с Грымовым? – задумчиво начал рассуждать я.

      – Если не желаешь, чтобы заложили, вовлеки человека в авантюру! – философски произнес Марасканов.

      – Вот голова! Правильно, так и поступим. Он хоть и гнус, но такой же человек, как и мы. Может быть, позже исправится, когда с небес опустят, – воскликнул я.

      – А кто же его вернет в люди-человеки? – вздохнул Ветишин.

      – Сбитнев! Вернется и поставит на место, как миленького! – многообещающе произнес я.

* * *

      Мелентий выгрузил нас возле кафе.

      – Через час забрать – или вы надолго?

      – Не жди, уезжай, – ответил я легкомысленно.

      – Ну и ладненько. – И он умчался дальше на дребезжащем санитарном «уазике» по каким-то своим делам.

      Кафе оказалось переполненным. Мы потолкались у входа, огляделись и перебрались к барной стойке. В помещении не было в форме никого, кроме нас. И женщины, и мужчины – все либо в спортивных костюмах, либо в «джинсе».

      Красивая молоденькая буфетчица поинтересовалась насмешливо:

      – Ребята, вас каким ветром занесло и откуда?

      – Мы ваши соседи, из восьмидесятого, заскучали по мирной жизни, захотелось женского тепла и ласки, – весело глядя ей в голубые глаза, произнес Острогин. – Решили кутнуть, да и народ, как погляжу, для разгула, разврата собран.

      – Думаю, что вы сегодня вечер закончите в комендатуре, – улыбнулась девушка.

      – Это почему же? – поинтересовался я. – Мы ребята тихие, спокойные.

      – А потому, что вот-вот придет патруль и вас всех заберет.

      – А мы не дадимся, –