Бой под Талуканом. Николай Прокудин

только усилилось, но скорость движения нисколько не увеличилась. Я снял тельняшку, кроссовки, засунул шмотки в мешок и пошел босиком. Зачем получать лишний выговор?

      Вот и Подорожник, идет и сияет.

      – О, комиссар! Что, авианосец утонул? Ну ты прямо как с кораблекрушения: почти голый, босой, но с пулеметом! Улыбнись – фотографирую! – И он, вынув из куртки фотоаппарат, сделал снимок.

      – Спасибо, но зачем такое внимание и забота? – попытался съязвить я. – А вообще, это лучший корабль в вашей флотилии.

      – Не стоит благодарности. Это для документальности выговора. Скажем так, почти для протокола.

      – Какого выговора? За что?

      – За отсутствие бронежилета и каски.

      – Какого, к дьяволу, бронежилета, какой каски? Зачем они мне, только мобильность сковывают. А каска – это консервная банка на голове. Толку от нее никакого, лицо ведь открыто.

      – Носи каску с металлическим козырьком. Бери пример с капитана Лонгинова!

      – У него здоровья – на семь мамонтов.

      – Для повышения физической кондиции будем проводить ежедневно зарядку с офицерами в бронежилетах. Уговорил!

      Тьфу ты, черт! Еще издевается.

      Комбат ушел дальше, а я быстро обулся, натянул тельняшку и вновь подхватил автомат Остапчука.

      – Бегом, гад! Скоро уже замыкание полка, состоящее из разведчиков, нас нагонит. Броня уедет – пешком до Кабула пойдешь!

* * *

      Техника медленно ползла по шоссе к Кабулу. Я и Острогин сидели на башне, жевали галеты и болтали на разные вольные темы.

      – Серж, вот подумай, неделю бродили вокруг Пагмана – и ни одного «духа». А ведь их тут должно быть много, как китайцев в Шанхае.

      – Это точно, в прошлый раз даже по кавалеристам стреляли. В этот раз – тишь и благодать.

      – «Зеленые», наверное, информацию «духам» слили, операция ведь совместная.

      – Это точно. Как «царандой» на боевых вместе с нами, так либо засады, либо «пустышка».

      – Нет, одна организация у афганцев хорошая – полк спецназа госбезопасности. Мы с ними в октябре-ноябре прошлого года три раза работали, помнишь? Особенно комбат у них молодец.

      – Отлично помню. Это тот, чья кепка у тебя на тумбочке лежит, да, Ник?

      – Ага. Отличный мужик, Абдулла! Иван Кавун ему финку подарил, а он нам – гору консервов и со мной кепкой махнулся на память.

      – Что-то ты ее не носишь. Боишься, что опять попутают с «духами»? Не бойся, Грошикова в роте уже нет, нечаянно стрелять по тебе некому теперь. Ты в полной безопасности. Если авиация не засомневается, что ты свой – будешь цел и невредим. В маскхалате, афганской кепке, бородатый, но с русской мордой – вот какой замечательный портрет!

      – И так выговор за выговором от Подорожника за внешний вид. А если еще кепку с афганской кокардой нацепить, то он сразу взорвется, и я погибну от его ядовитых осколков.

      – Что, опять досталось? – поинтересовался Ветишин. – Кстати, а где мой подарок, где мои ботиночки?

      – Сережка!