Дальний приход (сборник). Николай Коняев

вполне прилично себя обеспечил. И счет у него какой-никакой, а имеется, и четыре квартиры в Питере, и особнячок загородный… Так что и им с женой хватит, и внуку Алешке останется… Жалко, конечно, что сына Леонида не уберегли, но зато внука вырастили!

      Ну, и здешний свой дом в поселке тоже не забывал Анатолий Дмитриевич. Все-таки хорошо тут, а главное – патриот он, если разобраться, и поселок своей малой родиной почитает, и гордится ею…

      Докурив сигарету, Гирькин затушил ее, смяв о надгробье, на котором сидел. Но тут же стряхнул окурок на землю и даже пепел с камня счистил.

      Зачем это сделал, он и сам не понял. Какая-то неожиданная возникла мысль, и надо было прислушаться… Давно уже думал Анатолий Дмитриевич что-нибудь хорошее для поселка сделать.

      Можно было, например, завод выкупить или совхоз, но как только начинал прикидывать Анатолий Дмитриевич, что все свои сбережения в здешние убытки всадит, так и гасло благое намерение. Что-нибудь хорошее, конечно, хотелось для поселка сделать, но не такой же ценой…

      И вот сейчас он подумал, а зачем завод, при чем тут сельское хозяйство?

      Не по-русски это, да и все равно будут считать, что для себя старается… Нет! И гостиницу в поселке он тоже не станет устраивать. Потому что не поедет никто в эту гостиницу, а кормить штат бездельников, с какой стати? Да и вообще не надо никакого предпринимательства!

      Лучше просто взять и восстановить, например, это кладбище, чтобы как в Америке или где-нибудь в Германии было! И начать восстановление надо прямо сейчас, своими руками расчистив затянутые в сумерки земли надгробья…

      Чтобы проверить замысел, Анатолий Дмитриевич счистил дерн с надгробья, на котором сидел…

      И обрадовался, когда обнаружил высеченные буквы…

      Даже сердце ойкнуло.

      С трудом, на ощупь, разбирал Анатолий Дмитриевич буквы, а когда сложил их, не сразу понял, что это.

      «ГИРЬКИН АД» – было вырублено на камне…

      4

      Вот так и бывает…

      Хорошее дело задумал, а тебе в ответ будто кипятком прямо в душу плеснули.

      Долго Анатолий Дмитриевич, не шевелясь, сидел на корточках перед надгробьем, словно выдать себя неосторожным движением боялся.

      Но ничего не менялось, не исчезало наваждение.

      Более того, в лучах заходящего солнца высветились неровности на надгробье, и слова «ГИРЬКИН АД» сейчас совершенно отчетливо читались. И кровавой кирпичной красноты на холме тоже будто бы прибавилось в лучах заходящего солнца.

      Даже жутковато стало…

      Конечно, Гирькин такую жизнь прожил, что испугать, а тем белее смутить его трудно было.

      В коммунизм он перестал верить, еще работая на здешнем лесозаводе, потом с годами, на больших должностях, и вера в человека в нем угасла, а уже в начале девяностых, когда за отступное пришлось свою фабрику чеченам отдать, и в капитализм Анатолий Дмитриевич перестал верить.

      Слава богу, что хватило у него ума откупные деньги в недвижимость вложить, а то на голой-то пенсии и демократию во главе