White Nights and Other Stories. Fyodor Dostoyevsky

так сказать…

      – Ох, и язва ты, как я погляжу! – Мария не утерпела. – Своего кобелька прячешь, а моего поно́сишь на чём свет стоить? Иди, иди отсель, покуда…

      – Тьфу! – подошла к двери Трофимова. – Я об ейной семье пекуся, а она и нос воро́тить. Как хошь! Попомнишь, попомнишь Стешку Трофимову.

      Степанида, хлопнув дверью, вышла из хаты.

      – Чумная баба, всюду свой нос суёть. – Маша оделась, покормила скотину и пошла забирать сына из детского садика.

      Подойдя ко двору сада заметила, как Тамара и Иван любезничают между собой, а Вовка качается на качелях.

      – Ну, бывай! – хлопнув по плечу воспитательницу, подозвал Вовку. – До хаты шагом марш!

      – Ой, мамка пришла, – увидел маму мальчонка и побежал к калитке.

      Иван удивлённо взглянул на жену и поторопился со двора.

      Тамара тут же прошмыгнула за дверь.

      – Вовка балу́ется? – поинтересовалась Мария у мужа.

      – Та не, усё в порядке, – нехотя улыбнулся Иван.

      – Чаво ей надобно тады?

      – Порося про́сить помочь заколоть…

      – Больше некому? – заволновалась Маша, заглядывая в лицо Ване.

      – Дед у них ужо не справится, вот и про́сить…

      – Ну-ну… – нехорошая мысль закралась в голове Маньки по поводу Томы.

      Дома родителей ждала приболевшая Нюсенька. Лёжа на кровати, девочка облизывала сахарную ложку и вспоминала питомца Черныша.

      – Нюсь, ты шо тама? – в комнату вошла Мария. – Краснючая уся…

      Всю ночь у девочки была высокая температура. Мария отпаивала её тёплым питьём с сахаром и укладывала на лоб полотенце, смоченное холодной водой. Нюся бредила и пела военные песни.

      Расцветали яблони и груши,

      Поплыли туманы над рекой.

      Выходила на берег Катюша,

      На высокий берег на крутой.

      Выходила на берег Катюша,

      На высокий берег на крутой.

      Выходила, песню заводила,

      Про степного сизого орла.

      Про того, которого любила,

      Про того, чьи письма берегла.

      Про того, которого любила,

      Про того, чьи письма берегла…

      – Як же ж ты простудилася? Ой, донюшка… – причитала Маша, переживая за здоровье ребёнка.

      – Не нагоняй, – сердился Иван, наблюдая за женой. – Впервой, шо ли? Выкарабкаетси…

      На следующий день вместе с сестрой родители решили оставить дома и Вовку. Мальчишка бегал по хате и прыгал у кровати Нюси, мешая ей своими криками и визгами.

      – Сядь, кому сказала! – ругала Маня сына. – Сестра болееть!

      – Она притворяется, – заглядывал в лицо девочки неугомонный мальчик. – Чё разлеглася? Вставай…

      – А ну, поди прочь, – мать дёрнула за руку Володю. – Паршивец…

      – Лучше бы я с папкой пошёл… – обиделся мальчонка и сел в угол. – Тётя Тамара добрая, а ты злая…

      – Шо?

      – Добрая! А ты злая! – отвернулся от Марии Вова