В ожидании дождя. Деннис Лихэйн

«интуиция» взыграла? «Нутром чуете», Старски[7]? – Глаза его снова лихорадочно заблестели, и он откинулся на спинку кресла. – Я даю вам сорок восемь часов, чтобы раскрыть это дело. А если не сможете, то к зиме будете патрулировать Роксбери. – Он хлопнул в ладоши. – Ну как, убедительно получилось?

      – Я просто пытаюсь понять, почему ваша дочь погибла.

      – Она погибла, – сказала Кэрри Доу, – потому что была слабой.

      – В каком смысле, мэм?

      Она тепло улыбнулась мне:

      – В самом прямом, мистер Кензи. Карен была слабой. Одна проблема, другая, вот она и сломалась. Моя дочь, мой ребенок, была слабой. Ей требовалась постоянная поддержка. Она два десятка лет наблюдалась у психиатра. Она нуждалась в ком-то, кто держал бы ее за руку и повторял ей, что все будет хорошо. Что мир работает как надо. – Она подняла руки, словно желая показать: «Que sera sera»[8]. – Но мир не работает как надо. Карен узнала это на собственной шкуре. И ее это раздавило.

      – Проводились исследования, – сказал Кристофер Доу, склонив голову в сторону жены, – которые показали, что суицид по сути – пассивно-агрессивный акт. Не слышали об этом, мистер Кензи?

      – Слышал.

      – То есть человек не столько хочет убить себя, сколько желает причинить боль своим близким. – Он долил чаю себе в чашку. – Посмотрите на меня, мистер Кензи.

      Я посмотрел.

      – Я интеллектуал. И благодаря этому достиг успеха в жизни. – В его темных глазах блеснула гордость. – Но, будучи человеком значительного интеллекта, я, возможно, не так восприимчив к эмоциям окружающих. Возможно, что я мог бы гораздо лучше поддерживать Карен, пока она росла.

      Его жена сказала:

      – Ты прекрасно со всем справлялся, Кристофер.

      Он отмахнулся. Ввинтился взглядом в меня.

      – Я знал, что Карен так до конца и не смирилась со смертью своего биологического отца. И – да, возможно, мне следовало активнее доказывать ей свою любовь. Но никто не совершенен, мистер Кензи. Никто. Ни вы, ни я, ни Карен. А жизнь полна разочарований. Так что не сомневайтесь, нас всю оставшуюся жизнь будет мучить совесть, что мы могли бы больше сделать для своей дочери, но не сделали. Однако угрызения совести – продукт для внутреннего потребления. И эти сожаления – только наши. И потеря – только наша. И чего бы вы ни добивались, я могу прямо сказать вам, что нахожу вашу затею довольно жалкой.

      Миссис Доу сказала:

      – Мистер Кензи, можно вас спросить?

      Я посмотрел на нее:

      – Конечно.

      Она поставила чайную чашку на блюдечко.

      – Дело в некрофилии?

      – Что?

      – Этот ваш интерес к моей дочери. – Она протянула руку и провела пальцами по поверхности кофейного столика.

      – Э-э, нет, мэм.

      – Вы уверены?

      – Абсолютно.

      – Так в чем же тогда дело?

      – По правде сказать, мэм, я и сам толком не знаю.

      – Пожалуйста, мистер Кензи! Хоть какая-то идея у вас должна быть. – Она разгладила подол своей рубашки. Внезапно я почувствовал себя крайне неловко. Стены комнаты

7

Старски – один из двух персонажей комедийного боевика Тодда Филлипса «Старски и Хатч».

8

«Что будет, то и будет» (фр.).