Улыбка женщины. Николя Барро

делать ни в коем случае или лишь при определенных обстоятельствах. И люди смеются над нашими привычками или удивляются им.

      Я, к примеру, собираю мысли. Фиксирую их, чтобы они не улетучились от меня в своей мимолетности. В моей спальне на стене прикреплено множество бумажек, заполненных ими. Это мои замечания о подслушанных разговорах в кафе и о важности ритуалов, о поцелуях в ночном парке и о человеческом сердце, о гостиничных номерах, садовых скамейках, фотографиях, секретах и тех, кто их выдает, о фонарях на деревьях и времени, которое иногда останавливается.

      На фоне светлых обоев мои замечания похожи на тропических бабочек. Это запечатленные мгновения, не служащие никакой другой цели, кроме как всегда оставаться со мной. Когда я открываю дверь на балкон и по комнате пробегает легкий ветерок, они трепещут крылышками, словно хотят улететь.

      Клод в недоумении поднял брови, когда впервые увидел мою коллекцию:

      – Что это? – Он с интересом оглядел стену и прочитал несколько изречений. – Ты собираешься писать книгу?

      Я покраснела и отрицательно покачала головой:

      – Нет, ради бога! Я делаю это, чтобы… – На некоторое время я задумалась, но так и не смогла найти убедительного объяснения. – Понимаешь, я просто делаю это. Без всякой причины. Ну, как другие, например, фотографируют…

      – Малышка, может, ты немного того? – спросил Клод, засовывая руку мне под юбку. – Ну, ничего страшного, я сам чуток повернутый… – Он провел губами по моей шее, и мне стало совсем горячо. – На тебе…

      Через несколько минут мы уже лежали в постели. Мои волосы разметались в живописном беспорядке. Солнечные лучи проникали сквозь неплотно задернутые гардины и рисовали на деревянном полу маленькие дрожащие круги. Когда все закончилось, я могла бы прикрепить на стену еще одну записку, о любви в послеобеденное время. Но не стала этого делать.

      Клод хотел есть, и я поджарила для нас омлет. Он сказал, что девушка, которая умеет так готовить, может позволить себе любую прихоть.

      Кое-что я себе действительно позволяю. Например, каждый раз, когда чувствую себя несчастной или на душе тревожно, я покупаю цветы. Разумеется, я люблю их и когда мне хорошо, но в плохие дни они для меня – знак начала новой жизни, того, что отныне все будет в порядке, что бы ни случилось.

      Я ставлю в вазу несколько голубых колокольчиков и замечаю, что мне полегчало. Или сажаю цветы на своем каменном балконе, который выходит во двор. Это занятие приносит мне чувство удовлетворения, как будто я делаю что-то действительно имеющее смысл. Я увлеченно разворачиваю газетные обертки, достаю растения из пластиковых контейнеров и помещаю их в горшки. А когда потом набираю в руку влажной земли, жизнь кажется совсем простой. Моим несчастьям противостоят целые каскады роз, гортензий и глициний.

      Я не сторонница разнообразия. Каждый день я хожу на работу одной и той же дорогой и всегда выбираю одну и ту же скамейку в парке Тюильри, которую втайне считаю своей. Поднимаясь вечером в свою квартиру,