Три пятнадцать. Джослин Джексон

на колени, чтобы снять с мамы кроссовки, а я взялась за Лизину кисть, которая со здоровой стороны, глянула на часы. Лиза ссутулилась и смотрела в никуда, а вот если верить пульсу, неслась, как горячая лава по склону.

      – Лиза, Лиза, это ты? – позвала я, наклонившись к ее лицу. Она и бровью не повела.

      – Пульс высокий? – спросила Мози.

      Я повернулась к ней и растянула губы в улыбке:

      – Не беспокойся! Он уже снижается. Минуты через три измерю снова. Не упадет – отвезем ее в больницу, а порядок позже наведем.

      – Слушай, вряд ли этим костям не одна сотня лет. Если, конечно, первые поселенцы не шили плюшевых уточек-погремушек.

      – Шить люди умеют с незапамятных времен, – резко ответила я, но, если честно, обрадовалась, что Мози хватило пороху съязвить и закатить глаза: проснись, мол, Босс!

      Я достала из комода чистые треники, мягкую футболку, и мы с Мози вместе стянули с Лизы заляпанную зелеными пятнами одежду. На инсультную левую ногу даже смотреть не хотелось: она куда тоньше здоровой правой. С левой стороны даже бедра кожа да кости.

      Вялая и безвольная, как тряпичная кукла, Лиза позволяла себя переодевать. Пока мы натягивали ей чистые носки и вычесывали грязь из волос, пульс пришел в норму. Она повесила голову – прежняя своенравная Лиза, боровшаяся со мной на лужайке, исчезла. Когда мы с Мози укладывали пассивное стофунтовое тело поудобнее, я уже сомневалась, что мимолетное возвращение прежней Лизы мне не пригрезилось.

      – Спи, Кроха! – проговорила я, накрыла ее одеялом и поправила подушку. – Мози, позвони миссис Линч! Попроси прийти не после обеда, а прямо сейчас.

      – Ладно.

      Вид у Мози был чересчур задумчивый, и я добавила:

      – Твоя мама вышла из берегов, но то, что ты прогуливаешь школу, я заметила. Об этом мы еще поговорим!

      Так у Мози возникли проблемы поважнее Лизиных слов, и звонить она чуть ли не побежала. Подростки вообще такие. Любая старшеклассница забудет даже о ядерном апокалипсисе, если пристально взглянуть ей на подбородок и спросить, не прыщ ли там зреет.

      Я вышла в коридор и отправилась на поиски Тайлера. В гостиной его не оказалось. Толкнув распашную дверь на кухню, я увидела, что дверь черного хода раскрыта, а Тайлер стоит на заднем дворе с сотовым в руке.

      – Кому ты звонил? – прокурорским голосом спросила я.

      – Рику Уорфилду, – ответил Тайлер.

      В тот момент я с удовольствием застрелила бы его и бросила труп в яму от выкорчеванной ивы. Рику Уорфилду археолого-полтергейстскую байку не скормишь. У того горшок куда шустрее, скороварка прямо.

      Будто со стороны, я услышала свой голос, на полной громкости:

      – С каких пор «Ничего, едрить твою!» означает «Пожалуйста, позвони шерифу»?

      – Да елки-палки, Джинни, надо же было кому-то позвонить, – покачал головой Тайлер. – Он сейчас приедет. Давай огородим дом лентой!

      – Господи, мы еще не знаем, совершено ли здесь преступление! Или ты желтую коповскую ленту вместе с пилой возишь?

      – У меня изолента есть, – чуть ли не с надеждой проговорил Тайлер.

      – Здесь