Венецiанская утопленница. Александр Климов

не курю…

      Девушка, сдерживая злобный смех, взглянула на него и исколола речью:

      – Говорили бы про вас: нету ног, зато дымит, как пароход!

      Моряк перехотел умирать при ней.

      – Наш боцман говорил, что курят только те барышни…

      Анастасия вспыхнула.

      – Я вас оставлю, если только вы посмеете произнести это вслух!

      Варяг разозлился и берегов не видел.

      – Так вот. Только те барышни, что себя продают!

      Она встала и быстрым шагом пошла прочь. Готтофф погнался за ней, лопоча извинения и божась. Барышня побежала. Чай чувствовал, как теряет кожу на ладонях в погоне за девушкой.

      За углом блеснула река. Анастасия резко отвернулась от воды с еле сдерживаемой дрожью ужаса.

      – Я не девка. Просто если я останусь здесь, то точно умру.

      Подумала и добавила:

      – Или утону, или растаю.

      12

      Свадьбе быть. Она назвала ему своё имя, но запретила к ней так обращаться и вообще запретила ему первому с ней заговаривать. По исполнении своих церковных обязанностей они едут в Венецию. Она получает контроль над мамиными капиталами, а он даёт ей развод без претензий. Готтофф клянётся тут же на месте. Барышня требует, чтобы он ел землю, но потом сходится на мысли, что нотариус будет надёжнее.

      Это так новомодно – в духе эмансипированных парижанок. Готтофф окончательно трезвеет и от всех переживаний хочет укрыться в своей казённой квартирке при трактире и поспать.

      Барышня делает большие глаза, когда узнаёт, что он устал.

      – Устали пить всю ночь? – она явно ему не сочувствует.

      – Общее недомогание. Сон поможет. – Готтофф старается говорить чётко, но апломб не удаётся. Собственный голос слышится из параллельной вселенной.

      – Вы нуждаетесь в кардиоупражнениях.

      – Чего?

      – Вы знакомы с гимнастикой?

      – Канат, что ли, перетягивать?

      – Что вы мелете? Вы можете подтягиваться на турнике? Отжиматься? Бегать трусцой?

      Готтофф глядит на барышню, как на блаженную.

      – Инвалид я, барышня. Извольте отметить это.

      Она и отметила – поджала губки, мол, если всё так плохо, то о чём мне с вами разговаривать…

      13

      Лодку сильно отнесло к противоположному берегу.

      Стук сердца заглушал колокольный звон. Во рту издох язык, распух и вывалился наружу. Чайки дерзко смеялись над гребцом, не признавая в нём спортсмена.

      Чай умылся забортной водой. Лодка находилась в получасе гребли до водной станции. Для Готтоффа это было всё равно что в другом полушарии. Лучше бы он согласился делать гимнастику под командованием барышни!

      Калеченые ноги ожгло холодом. В лодке вода. Много воды. Поискал ковш. Нет его. Попробовал вычерпывать руками. Не с его здоровьем и не его ладошками! Течь была явна не одна. Лодочник давно не конопатил днище, но с чистой совестью сдавал в аренду сие сито.

      Готтофф тоскливо огляделся вокруг. Лодка шла на дно. Моряк перекинул своё тело за борт и по-собачьи поплыл к берегу. Вода вцепилась в него