Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни. Наталья Андреева

на хлеб с молоком для мамы и Сашки. Что это? Насмешка? В субботу скользящий график. А когда жить? И с кем? С этим недовольным господином, что ли?»

      Мать встретила ее осторожным вопросом:

      – Ну, как?

      – Мне это не подходит. – Анна больше ничего не сказала и прошла на кухню. Вечером опять позвонили из агентства.

      – Вы ездили, Анна Александровна?

      – Да.

      – И какой результат?

      – Они сами не знают, нужен им секретарь или нет, – огрызнулась Анна.

      Девушка на том конце провода настойчиво защебетала:

      – Знаете, тут есть одно место, как раз для вас, в области туризма. Вы не хотите завтра снова поехать на собеседование?

      – Опять к черту на кулички?

      – Нетнет, это в центре Москвы, метро «Сокольники».

      – Ладно, допустим, что это центр. Диктуйте.

      Записав адрес, Анна подошла к зеркалу. И пришла в ужас от того, что увидела. Худое бледное лицо, взгляд загнанной лошади. Все понятно.

      «Нет, так мы больше выглядеть не будем. Загнанная кляча – сразу ясно, чего тебе нужно. Милостыни. Или пристрелить. Хватит. Совсем себя довела!» И она кинулась к шкафу, стала швырять на пол свитера, платья, строгие костюмы, пока не нашла короткую черную юбку и облегающую трикотажную блузку с глубоким декольте. Блузка была яркая, золотистая цвета. Приложив ее к себе, она закусила губу: нет, чегото не хватает. Кинулась к тумбочке, нашла французскую краску для волос, которую когдато рискнула купить, но так и не осмелилась ею воспользоваться из боязни испортить волосы.

      «Хуже, чем сейчас, мне уже все равно не будет», – и Анна взяла тюбик, инструкцию по применению и решительно направилась в ванную. Через час, просушив волосы феном, снова подошла к зеркалу и примерила блузку. Вот теперь все было в полном порядке. Ее необыкновенные глаза засветились, словно яркие звезды. Анна улыбнулась своему отражению в зеркале:

      «Такой женщине, вопервых, трудно нахамить, а вовторых, невозможно отказать. И грошовую зарплату никто не предложит – минимальная ставка налицо: сто баксов за ночь. В худшем случае вежливо извинятся и проводят до дверей. И тоже вежливо, между прочим, потому что я красивая женщина. А в лучшем… Ну, для лучшего я, помоему, уже достаточно созрела. Двадцать пять лет – и только один мужчина, собственный муж. Ну не дура ли?»

      Анна наложила на лицо крем, чтобы избавиться от темных кругов под глазами, приняла успокоительное от Елены Михайловны и легла спать.

      Когда утром она при полном параде и макияже появилась в прихожей, мать испуганно схватилась рукой за сердце.

      – Ты куда?

      – На работу устраиваться. – Она уже надевала пальто.

      – На какую работу? Аня, на себя посмотри, что ты со своими волосами сделала?! Рыжая же совсем! Ну куда ты такая устроишься?

      – Сейчас только такие и устраиваются, мама. Тебе не все равно, откуда деньги возьмутся? Не хочешь жить на свою нищую зарплату? Тогда помолчи. И рано меня не ждите.

      Она громко хлопнула дверью и прислушалась: в прихожей рыдала мать.

      Район возле метро «Сокольники» Анна знала