Воспитание чувств. Гюстав Флобер

изрядным мерзавцем…

      Этот случайно оброненный эпитет, как оскорбительный намек, кольнул Фредерика в самое сердце.

      Привратник расставил на столе перед камином котлеты, заливное, лангусты, десерт и две бутылки бордо. Делорье был тронут таким приемом.

      – Ты по-царски угощаешь меня, честное слово!

      Они говорили о прошлом, о будущем и время от времени протягивали руки через стол, с нежностью глядя друг на друга. Но вот посыльный принес новую шляпу. Делорье заметил вслух, какая блестящая у нее тулья.

      Потом портной самолично доставил отутюженный им фрак.

      – Можно подумать, что сегодня твоя свадьба, – сказал Делорье.

      Час спустя явилась третья личность и из большого черного мешка извлекла пару великолепных лакированных ботинок. Пока Фредерик их примерял, башмачник насмешливо рассматривал обувь провинциала.

      – Вам, сударь, ничего не требуется?

      – Нет, благодарю, – ответил клерк, пряча под стул ноги в старых башмаках со шнуровкой.

      То, что Делорье подвергся такому унижению, смутило Фредерика. Он все медлил с признанием. Наконец, словно что-то вспомнив, воскликнул:

      – Ах, черт возьми, я и забыл!

      – Что такое?

      – Сегодня я обедаю в гостях!

      – У Дамбрёзов? Почему ты ни разу не писал мне о них?

      Нет, он обедает не у Дамбрёзов – у Арну.

      – Тебе следовало меня предупредить! – сказал Делорье. – Я приехал бы днем позже.

      – Это было невозможно! – резко ответил Фредерик. – Я только сегодня утром получил приглашение.

      И чтобы загладить свою вину и отвлечь внимание друга, он стал распутывать веревки, которыми был обвязан сундук, разложил в комоде все вещи Делорье, хотел уступить ему свою постель, говорил, что ляжет сам в дровяном чулане. Потом, уже с четырех часов, он принялся за свой туалет.

      – Времени у тебя еще достаточно! – сказал Делорье.

      Наконец Фредерик оделся и ушел.

      «Вот они, богачи!» – подумал Делорье. И отправился обедать на улицу Сен-Жак в знакомый ему ресторанчик.

      Фредерик несколько раз останавливался на лестнице: так билось у него сердце. Одна из перчаток, слишком узкая, лопнула, а пока он засовывал разорванное место под манжету, Арну, следом за ним подымавшийся по лестнице, схватил его за руку и ввел в свою квартиру.

      Передняя была в китайском вкусе – с расписным фонарем на потолке, с бамбуками по углам. Проходя через гостиную, Фредерик споткнулся о тигровую шкуру. Свечей еще не зажигали, лишь в глубине будуара горели две лампы.

      Мадемуазель Марта явилась и сообщила, что мама одевается. Арну поднял ее и поцеловал; потом, желая сам выбрать в погребе несколько бутылок вина, он оставил Фредерика с девочкой.

      Она очень выросла со времени поездки в Монтеро. Ее темные волосы длинными локонами спускались на голые руки. Из-под короткого платьица, более пышного, чем у балерины, видны были розовые икры, и вся ее милая фигурка дышала свежестью, точно букет цветов. Комплименты гостя она выслушала с видом кокетки,