Радигост и Сварог. Славянские боги. Михаил Серяков

текстах фигурировал именно бог-кузнец, свидетельствует песня из Бельского района Смоленщины:

      Ты, святый Боже Кузьма-Демьян,

      Приходи на свадьбу к нам

      Со твоими апостолами.

(Гиппиус В. Коваль Кузьма-Демьян в фольклоре // Етнографiчний вiсник, кн. 8, К., 1929, с.10).

      Пережитки язычества в этом свадебном тексте были настолько сильны, что единственным достижением новой религии стала замена имени языческого бога Сварога на христианского святого, который, несмотря ни на что, здесь прямо именуется богом – вещь явно кощунственная с точки зрения официального православия. Более того: в качестве главы апостолов Кузьма-Демьян здесь явно занимает место Иисуса Христа, что являлось еще большим святотатством. Весьма похожа на нее в этом отношении и аналогичная песня из Великолукского уезда Псковской губернии:

      Благослови меня, боженька,

      Свадебку начать!

      Благослови меня, боженька,

      На весело утро…

      Скуй (3 р.) нам, боженька,

      Крепко на крепко,

      Крепко на крепко,

      Твердо на твердо:

      Люди судють —

      Не разсудют;

      Ветром веет —

      Не развеет,

      Дожжиком мочит —

      Не размочит.

      Ай далеко, в чистом поле,

      Протекла река,

      Как за той быстрой реки

      Три апостола:

      Первый апостол-боженька

      Сама мать-Богородица,

      Другой апостол-боженька

      Воскресенье светлое,

      Третий апостол-боженька

      Кузьма и Демьян.

      Яры свечи топятся,

      Люди Богу молятся

(Шейн П.В. Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п., т. 1, М., 1898, с. 551–552)

      Нечего и говорить, что с точки зрения новой религии ситуация была весьма безрадостная: через целых девять веков русский крестьянин по своей сути так и остался язычником, лишь самым поверхностным образом усвоив новую религиозную атрибутику. Апостолом-боженькой (два этих понятия он, судя по всему, не различал) для него был не только заменивший бога-кузнеца Кузьма-Демьян, но и Богородица вместе с Воскресеньем, заместившие языческих богинь. Главная роль при этом явно отводилась богу неба, которого и просили сковать свадьбу. Именно бога-кузнеца и приглашали в первую очередь на свадебный пир, чтобы придать новому союзу прочность и долговечность. В другой обрядовой свадебной песне по этому поводу говорится: «Подь на свадьбу, боженька! Скуй нам свадьбу крепко, твердо, долговечно, вековечно» (Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу, т. 3, М., 1869, с. 375). В Тверской области данный образ настолько укоренился, что выражение «играть свадьбу» там звучало как «свадьбу ковать». (Этимологический словарь славянских языков, вып. 12, М., 1985, с. 11). Аналогичное приглашение к богу – покровителю свадьбы, которого особо просят не забыть свой молот, встречается нам и в белорусском фольклоре:

      О святэй Кузьма Дямъянъ!

      Прихадзи на свадьбу к намъ

      Со