Последнее письмо от твоего любимого. Джоджо Мойес

стеклянную стену кабинета: там, за спиной выпускающего редактора, младший сотрудник редакции Фиппс в ярости выдернул из машинки три листа и с исказившимся от раздражения лицом вставил новые страницы, предварительно проложив их копиркой.

      – Я видел, как ты это делаешь. Пустишь в ход свое неземное обаяние, и все тут.

      – То есть на самом деле это даже не биографический очерк, а раздутая заказная статья.

      – Часть его бизнеса находится в Конго, ты же много чего знаешь об этой стране.

      – Я много чего знаю о людях, которые владеют шахтами в Конго.

      – Ну, не все так плохо, – попытался успокоить его Дон, беря у Энтони сигарету и прикуривая.

      – Да что ты.

      – Интервью у этого парня надо взять в его летней резиденции на юге Франции. Ривьера. Несколько дней на солнышке, пара лобстеров за счет фирмы, если повезет – увидишь саму Бриджит Бардо… Ты меня еще благодарить будешь.

      – Пошли Петерсона, он обожает такие штуки.

      – Петерсон занимается детоубийцей из Норвича.

      – Тогда Мёрфетта – он любит светские рауты.

      – Мёрфетт уехал в Гану, пишет репортажи о беспорядках в Ашанти.

      – Что?! – не веря своим ушам, воскликнул Энтони. – Да он даже не сможет написать нормальный репортаж о том, как двое мальчишек подрались в телефонной будке. Какого черта он делает в Гане? Дон, – взяв себя в руки, тихо произнес Энтони, – пошли меня обратно.

      – Нет.

      – Даже если у меня мозги будут совсем набекрень, если я окончательно сопьюсь и меня запрут в психушке, я все равно буду писать лучше, чем Мёрфетт, и ты это прекрасно знаешь.

      – О’Хара, твоя проблема состоит в том, что ты сам своего счастья не понимаешь. От добра добра не ищут. – Дон наклонился к Энтони, понижая голос: – Перестань выпендриваться и слушай сюда. Когда ты вернулся из Африки, там, – показал наверх Дон, туда, где этажом выше находился кабинет главного редактора, – шли разговоры, не уволить ли тебя вообще. Вся эта история… Они о твоем же благе заботились, дорогой мой. Ну да бог с ними. Уж не знаю, как тебе это удалось, но ты успел обзавестись здесь кучей друзей, и некоторые из них – довольно влиятельные ребята. Они взяли на заметку то, что произошло, но тем не менее оставили тебя в штате и продолжили платить зарплату. Даже когда ты был… ну, в общем, сам знаешь где, – смутился Дон, заерзав под недрогнувшим взглядом Энтони, который на протяжении этого монолога даже бровью не повел. – Ну так вот: они не хотят, чтобы ты подвергал свою жизнь опасности. Поэтому возьми себя в руки, поезжай во Францию и радуйся, что тебе дают возможность работать, да еще и ужинать в ресторане в Монте-Карло. Кто знает, может, подцепишь себе там какую-нибудь молоденькую актриску.

      Энтони молчал. Похоже, что вся эта речь не произвела на него никакого впечатления.

      – То есть ты правда не хочешь этим заниматься, – подытожил Дон, затушив сигарету.

      – Не хочу, Дон, и ты это прекрасно знаешь: стоит мне согласиться на такую работенку, а там и до заметок вроде «Родился-женился-скончался» недалеко.

      – Господи… своенравный ты мерзавец,