Жаворонки ночью не поют. Идиллия Дедусенко

Зойка.

      – Заболеешь – потом за тебя отвечать.

      – Не тебе же отвечать.

      – Всё равно кому, – не унимался Паша. – Таня, ты староста, прикажи ей! Посмотри, сейчас рухнет. Можно посидеть в грузовике.

      – Отдохни, – сказала Таня. – Все будем отдыхать по очереди.

      – О-о-ой, – застонала подошедшая Рита, – совсем нога разболелась.

      – Вот и полезайте обе в кабину, – сказал Паша. – Отдохнёте – от вас больше пользы будет.

      Небольшая передышка оказалась кстати, но Зойку поскрёбывали угрызения совести: все работают, а она сидит, слабее других оказалась.

      Ночью у Зойки начался жар, а утром она уже не смогла оторвать голову от подушки. Бабушка, достав из своего тайника в кухонном шкафу малиновое варенье, пыталась напоить внучку целебным чаем, но её организм ничего не принимал: тошнота подступала чуть ли не к самой макушке. Мать пораньше побежала за врачом в поликлинику, а Юрке приказала сказать в школе, что сестра заболела и на занятия не придёт. Юрка ещё на улице встретил Генку и всё сказал. Генка вошёл в класс с высоко поднятой рукой:

      – Сеньоры и сеньориты! Одну прекрасную даму подкосила коварная болезнь.

      – Немецкого не будет! – раздался радостный вопль.

      – Мария Игнатьевна жива и здорова, чего и тебе желает, – галантно отозвался Генка. – Зойка заболела.

      – Нашел, чем шутить, – тихо сказал Паша, но так, что его услышали все.

      – Не-е-нор-ма-а-альный, – высказалась в Генкин адрес Рита.

      – Ну, может, она и ничего, – пролепетал смутившийся Генка, – может, чуть прихворнула. Сходим после уроков и узнаем.

      К Зойке направились трое: Рита, Паша и Генка. У двери их встретила удручённая бабушка.

      – Вот, – говорила она, разводя руками, – температура сорок. Весь день глаз не открывает, ничего не ест. Врачиха приходила, молоденькая такая. Говорит, как бы не это…воспаление лёгких. А может, что в горле. Так разве от горла так болеют? Рецепт выписала. Вот чего-то тут, не разберу.

      Паша взял бумажку, прочёл, сунул в карман и сказал:

      – Я поищу…

      Генка, глядя с порога на Зойку, не то спавшую, не то лежавшую без сознания, вдруг сказал громким шёпотом:

      – А она не…это…

      Он хотел спросить «не умерла?», но потом сам этого испугался и сказал совсем другое:

      – Дышит, кажется…

      – Каждый человек дышит! – оборвала его Рита, догадавшись, что он хотел сказать на самом деле. – Идите отсюда! Когда людей много, больному вредно.

      Паша и Генка послушно вышли. Зойка лежала бледная, с заострившимся носом, и Рите вдруг показалось, что она действительно не дышит. В испуге Рита прислонила ухо к груди подруги, уловила глухие торопливые удары сердца и радостно сказала бабушке:

      – Стучит!

      – Кто стучит? – не поняла бабушка.

      – Сердце, говорю, стучит!

      Рита смотрела на Зойку и думала, что никогда у неё не было подруги лучше этой. Только в девятом они сели за парту вместе. Столько лет ходили в один класс и