Сердце Феникса. Все исправить. Елена Белова

крови и глаза то и дело закрываются, но лицо цело… Марианна на вид без ран, только синяки, и по горлу, полускрытая волосами, тянется багровая полоса – след от удавки.

      У Лиз явно не одна помощница. А ты полезла очертя голову, не разведав как следует. Ничего, разберемся.

      – О предательстве не тебе бы говорить… мама. Где Хранительница?

      Прошуршало. Сухо треснуло. Затанцевало рыжими языками и расступилось, открывая нишу под названием «Скальный приют» и лежащее в ней тело…

      Анна!

      Хранительница была жива – она дышала, грудь поднималась и опускалась, но кровь, как второе пламя, заливала правый бок. Посреди багрового островка торчал, как кол, знакомый нож с плоской рукоятью под янтарь. Нож Марианны. Ну конечно, подставлять – так по полной, да, мама? И как только нож раздобыла?

      Она думала о ноже, о подставе, о сообщниках… о том, что после поединка она пройдет и поможет Анне – она знает, ее Пламя пропустит – лишь бы задавить, взять под контроль бушующую ярость. Ма-ма… что ж ты делаешь, ма-ма…

      – Ранена, – одними губами усмехнулась Лиз. – Твоими сообщницами. Так что…

      – Не смей.

      Лина сказала это так, что Лиз невольно сбилась. Она еще не слышала у дочери ни такого голоса, ни такого тона – будто водопадом кипящим окатило.

      – Ты – глава клана. Не смей… так.

      Может, случайно, но слова «беглой изменницы» услышали все – слишком тихо было в пещере, слишком тихо…

      – Не смей. Мы фениксы. Мы убиваем, но не лжем. Не предаем. Не клевещем. А судить о нас будут по тебе – по главе. Не смей нас позорить!

      Лиз побелела. Никто не смел говорить с ней так.

      Она помнила, она всегда помнила, что заняла место у Пламени не совсем законно. Главой должна была стать другая, потому что Лиз нарушила традицию избрания. И это грызло ее все годы правления. Она старалась быть безупречной во всех отношениях, она стала рьяной ревнительницей традиций и законов, она никому не прощала ни малейшего проступка, ведь только помня о своих грехах, люди забывают чужие… она сделала все, чтобы ее дочь стала идеальным фениксом, чтобы никто не упрекнул, не вспомнил…

      А сейчас… Как она смеет?!

      Ненавижу!

      Эта неполнокровка с лицом отца, вечная память о ее, Лиз, слабости; эта девчонка, от которой всегда были одни проблемы – вечное своеволие и непослушание, распроклятая тяга к танцам, демонское упорство… глаза Даниила на смуглом лице. Лиз могла подчинить любую феникс – как же получилось, что собственная дочь все время уходила из ее рук?

      И сейчас бросает вызов. Позорит перед кланом. И все слышат!

      – Замолчи. Сейчас же. Ты…

      – У тебя есть шанс заставить меня замолчать. К бою!

      Фениксы провожают их до Круговой пещеры. Только там можно наблюдать за поединком – там вдоль стен есть проемы, похожие на окна из стекла или хрусталя, то ли сделанные кем-то в незапамятные времена, то ли являющиеся природным феноменом.

      Под потолком закрепляют четыре факела, зажженных от Пламени.

      Пламя будет свидетелем…

      К бою! По телу прокатывается