Крылья феникса. Светлана Жданова

бы. Эдита потом рыдала полдня.

      Я грустно улыбнулась.

      – Подожди, ты хочешь сказать…

      – Это моя история, Катинка. А Калеп мой брат. Он не так раним, как Филипп, и спокойно примет любые упоминания о своей сестре. Я напишу письмо. Брат поймет и простит меня. И тебе поможет. А если нет, отправишься прямиком к королю. Ты сможешь, я знаю. Поживите пока там. Вольск тебе понравится.

      – И долго нам прятаться?

      – А это ты у своего дружка хвостатого спроси, когда они разберутся со своей оппозицией.

      Девушка покраснела, а я засмеялась.

      А Зак поднял глаза к потолку:

      – Ну надо же было нам так нарваться. Теперь я понимаю, почему ты постоянно грозишь Наследнику физической расправой. Увижу, сам побью. Надо же было выбрать такую… кхм, занозу.

      Я улыбаюсь. Но это ничего не значит. Потому что становится так странно.

      Неужели мне больше никогда не сидеть вот здесь, на мягком матрасе у самого окна, и следить за тем, как медленно кружат свой волшебный хоровод снежинки. Как закрывают они землю пуховым одеялом, таким пушистым и мягким, что так и тянет выйти и прилечь, укрывшись их обманчивым теплом. А ведь бывали и другие ночи. Когда над городом стояла небольшая, но сияющая яркая луна, а звезды словно заполонили небо, и оно было уже не черное, а дымчато-серебряное. Снег переливается, как редкий бриллиант, слепя глаза и раня сердце своими острыми гранями неповторимых, как люди, снежинок. Некоторые ночи, наоборот, так темны, что даже снег кажется отражением этой тьмы. И лишь ветер воет за окном, да вторящие ему волки или особо одинокие псы. А здесь, у окна, рядом с жаровней, тепло и уютно. Мягкая поношенная шерстяная фуфайка греет тело, урчащая под боком кошка – душу. И мысли, как этот снегопад, танцуют в твоей голове, слишком хрупкие и недолговечные, чтобы надолго уделить им внимание, но такие прекрасные!

      Разве мечты не похожи на снежинки – такие же хрупкие, непреодолимо прекрасные, сгорающие в руках, как бы желанны ни были.

      Снова уходить… Как я это ненавижу!

      Утром плакала уже Катинка. А я ведь предупреждала – в них ведь, дураков рогатых, влюбляешься.

      Заквиэль приходил под утро. Мы пару минут посидели, крепко обнявшись, а затем он ушел.

      Обряд уже начался, когда дверь широко и вольно открылась, впуская совсем еще юного асура. Лениво пройдя через весь зал, он развязно подошел к своему месту и с независимым видом встал рядом с другими.

      – Ну? – нетерпеливо завозился Бальтазар.

      – Все нормально, – чуть дразняще улыбнулся Заквиэль.

      Аскар зарычал и хлестнул друга хвостом. Тот удивленно приподнял брови.

      – Покусаю, – оскалился Данте.

      – Бегать сначала научись, – усмехнулся демон.

      – А мы подержим, – скосил глаза Аскар. – Рассказывай.

      – Что именно?

      – Как девочка?

      – Замечательно. Развлекается воровством. А сейчас связалась с эльфийским принцем, предложившим ей стать его Алл’Эвен.

      – Чего? – обалдел Бальтазар.

      Не выдержав, обернулся