Вознесение Габриеля. Сильвейн Рейнард

присмотрись внимательнее, – тихо попросила она.

      Он снова взглянул на дисплей, и очень странное чувство охватило его.

      – Я всегда любила эту картину, – тихо продолжала Джулия. – Сначала думала, что из-за сходства между Джентилески и Караваджо. Потом поняла, что дело не только в сходстве живописной манеры. Во время эпидемии чумы у святой Франциски умерло несколько ее детей. Считается, что картина изображает одно из ее видений о дальнейшей судьбе умерших детей.

      Джулия вглядывалась в глаза Габриеля: догадается или нет? Нет, он так и не догадался.

      – Когда я смотрю на эту картину, то думаю о твоей маленькой Майе. Грейс, окруженная ангелами, держит ее у себя на руках. – Джулия указала на изображенные фигуры. – Видишь? Этот младенец окружен любовью. Он в безопасности. Так устроен рай. Тебе не о чем беспокоиться.

      Джулия смотрела на его прекрасное, страдающее лицо. В глазах Габриеля блестели слезы.

      – Прости меня. Ради бога, прости. Я пыталась тебя утешить. – Джулия крепко обняла его за шею.

      Постепенно Габриель успокоился. Вытер глаза, спрятал лицо в ее волосах. Ему стало легче. Он был благодарен Джулии.

      После полудня дождь прекратился. Габриель и Джулия взяли такси и отправились к пьяццале Микеланджело – площади, откуда открывался захватывающий вид на город. Конечно, туда можно было бы добраться и на городском автобусе, как обычные люди, но Габриель не относился к числу обычных людей.

      (Лишь немногие специалисты по Данте относятся к их числу.)

      – Что тебе написала Рейчел? – спросил Габриель, когда они любовались куполом Флорентийского собора.

      – Они с Эроном передают приветы. Интересовались, счастливы ли мы, – ответила она, нервно перебирая пальцами.

      – И это все? – сощурившись, спросил Габриель.

      – Не совсем.

      – А что еще?

      Джулия передернула плечами. Ей не хотелось выдавать секрет Рейчел.

      – Рейчел пишет, что у Скотта появилась подруга.

      – Рад за Скотта, – усмехнулся он. – А еще что-нибудь было?

      – Почему ты спрашиваешь?

      – Потому что сразу вижу, когда ты что-то от меня утаиваешь, – ответил он, склоняя голову набок. Его пальцы задвигались вверх и вниз по ее запястью – месту, весьма чувствительному к щекотке.

      – Габриель, мы же здесь не одни.

      – Ну и что? – Он улыбнулся и несколько усилил движения с явным намерением ее пощекотать. Джулия захихикала и попытался вырваться, но Габриель крепко держал ее руку. – Не таись, Джулианна. Расскажи мне, о чем еще написала Рейчел.

      – Прекрати меня щекотать, тогда расскажу.

      Руки Габриеля замерли. Джулия глотнула воздуха.

      – Рейчел хотела знать… спим ли мы с тобой.

      – В самом деле? – Габриель слегка улыбнулся. – И что же ты ей написала в ответ?

      – Правду.

      – О чем еще писала моя сестрица?

      – Спрашивала, хорошо ли ты обращаешься со мной и счастлива ли я. На оба вопроса я ответила «да». –