Верните новенький скелет!. Светлана Лаврова

бросился открывать дверку шкафа.

      – Кошмар! – повторились призывы прямо у дверей Сергеевых. Незнакомец наконец нырнул внутрь, дверца с треском захлопнулась. Кошмар с благодарностью принял от Картахены котлетку и побежал на бабушкин зов.

      Пёс вышел из квартиры двадцать два, за ним звонко щёлкнул дверной замок. Лидия Семёновна удивилась.

      – Может, у Андрея Викторовича уроков нет? – пожала она плечами и надавила на звонок. Никто не открыл.

      – Ну не кошка же тебя впустила? И выпустила? – спросила Кошмара бабушка.

      – Куда? – только и ответил пёс.

      Глава 6. Опасная страна Япония

      Вечером всё семейство Сергеевых ужинало и делилось впечатлениями дня. Вообще-то делился в основном папа, потому что у мамы только и было новостей, что опять заклинило дверцу шкафа да перегорела лампочка в ванной. Зато папа только вчера поздно вечером прилетел из Японии, и ему там присудили звание «Учитель года».

      Стаська так и не поняла толком, чем это папа так прославился, но по её разумению выходило, что на открытом уроке про эволюцию папа продемонстрировал потрясённой комиссии департамента образования, как обезьяна превратилась в человека. Прямо взял и превратил «для наглядности». Комиссия сразу решила, что лучше папы в России нет учителя, и отправила его в Японию на какой-то симпозиум. Японцам папа тоже понравился. Но там был один вредный японец Кусука, он сказал прямо с трибуны, что если бы уважаемый Сергеев-сан на уроке биологии успел превратить амёбу в человека по всем стадиям, включая динозавра, – вот тогда да, это было бы воспитательно и педагогично. А из обезьяны в человека каждый дурак сможет. Японцы послушались этого завистливого Кусуку и самый главный приз папе не дали. Но звание «Учитель года» присвоили и вручили ценный подарок для кабинета биологии – живую рыбу с японским названием Кукуреку. Может, Стаська чего и не так поняла, она эволюции ещё не проходила. Но вот она, рыба Кукурека, в термосе, её папа ещё не отнёс в школу. Потому что утром чуть не проспал и не успел.

      – Это потрясающая рыба, – захлёбываясь картошкой, рассказывал папа. – Их в Японии всего 16 штук осталось. Она…

      – А почему же её тебе подарили, раз такая редкость? – спросила мама. – Пусть бы жила с товарищами, размножалась…

      – Она уже отразмножалась, – сказал папа. – Старенькая уже, пенсионерка, можно сказать.

      – Безобразие, – возмутилась мама. – В её возрасте такая перемена климата… Издевательство над старушкой.

      – Да ничего, мы её как королеву устроим, в отдельном аквариуме, – возразил папа. – Она знаменита тем, что…

      – Да бог с ней, с рыбой, ты лучше про Японию расскажи, – отмахнулась мама. – Как ты там общался, ты же японский язык не знаешь.

      Папа возразил, что он знает по-японски два слова: «икебана» и «банзай», и прекрасно ими обошёлся. Главное – интонация. А если было трудно, то папа ещё добавлял «вай мэ». Это на каком-то кавказском языке вроде грузинского. Японцы думали, что это по-русски, а русские – что