Верните новенький скелет!. Светлана Лаврова

Стася не сомневалась в том, что он был злодейски похищен. Под подозрение попали трое: Стасин сосед Никита, учительница Анна Михайловна и домовой Барабашка.

      Никита шёпотом дал честное слово, что он карандаш не брал и у него дома есть сто двадцать точно таких же (то есть отпадал мотив преступления).

      Анна Михайловна была очень хорошим человеком и скорее бы сама подарила Стаське карандаш, чем взяла бы его без спроса (то есть нарушалась психология преступления). А насчёт домового Стася вообще не была уверена, есть ли он в школе. В доме-то, понятно, есть, на то и домовой, но школа же не дом. Или дом? И как он тут называется? Не домовой, а школьный? Или учебный? В разгар сомнений Анна Михайловна спросила, сколько будет восемь плюс три, и Стасе пришлось мобилизовать весь свой могучий интеллект на решение этой сложной задачи. У Стасй получилось двенадцать, а у всего класса почему-то одиннадцать, но Стася не огорчилась. Она однажды подслушала, что мама сказала папе: «У Стасй нестандартное мышление. Необычное, не такое, как у всех». «У меня двенадцать получилось, потому что я необычная и нестандартная, – подумала Стася. – Двенадцать ведь лучше, чем одиннадцать, – больше. Двенадцать называется дюжина. А одиннадцать никак не называется. Поэтому я права. Как всегда».

      В это же самое время на этом же этаже, но в другом кабинете Иван строил планы, никак с процессом обучения не связанные: «Главное – привлечь внимание и заставить себя уважать. Чтобы не думала, что я малявка, лапша варёная. Например, можно попробовать поднять шкаф с книгами, чтобы видела, какой я сильный. Да, но мы же в разных классах учимся. Это что же – зайду я в её класс и ни с того ни с сего схвачу шкаф… Ещё за вора примут, который мебель крадёт. А если прийти в гости и поднять шкаф у них дома? Нет, у них старинный, огромный, деревянный, не осилю.

      Или можно стать лучшим учеником школы. Лучше страны. Вызывает меня министр… нет, президент России и говорит… Да, но он же меня вызывает, а не её. Вот если бы он ЕЁ вызвал и про меня рассказал, что я самый умный и храбрый… Нет, лучше по-другому доказать, что я храбрый. Спрыгнуть со второго этажа. Нет, со второго низко. Лучше с пятого. Нет, с пятого неразумно. Она, конечно, упадёт на мой хладный труп, орошая слезами… А может, и не упадёт – падать будет не на что, расшибусь в лепёшку. Лучше её спасти от… от бандитов. Напал на неё бандит… Старо…

      Может, что-то менее примитивное. Поразить чтением мыслей на расстоянии. Или прохождением через стену. Или сказать, что я могу привидений видеть… Привидений, конечно, не бывает. А вдруг ОНА думает, что бывает? О! А если спасти её от привидения… Например, вампир. Вампир в тёмном подъезде…

      – Лапшов, о чём ты задумался? – сказала учительница. – Ну-ка приведи нам пример предложения с деепричастным оборотом.

      – Вампир в тёмном подъезде… – по инерции произнёс Иван.

      Класс замер.

      – Что? – переспросила учительница.

      – Вампир в тёмном подъезде тихо подкрался к ней сзади и вонзил окровавленные клыки…

      – Куда? –