Сотрудник ЧК. Александр Александрович Лукин

некогда с тобой лясы точить. Да, кстати, надо бы зайти сюда, к вам…

      — Зачем?

      — Есть дельце.

      — Какое дельце?

      За Лешкиной спиной хлопнула дверь, послышались шаги Ващенко.

      — Да так, пустяки, — сказал Марков, — насчет хозяйства. Можно и в другой раз, терпит. Ну, прощай, пойду.

      — Прощай.

      Марков кивнул Лешке головой и отошел.

      — Кто такий? — спросил, проходя, Ващенко.

      — Так, один… В гимназии вместе учились. Купеческий сынок. Болтал разное…

      — Я его в другий раз примечаю, — сказал Ващенко, — шляется тут! Ну як служба иде?

      — Какая это служба!

      Ващенко добродушно усмехнулся:

      — Не сумуй, горобец, прийде и до нас стояще дило.

      Над домами волоклись клочья низких дымных облаков. Вдали тупо и настойчиво долбили землю артиллерийские разрывы.

      Ващенко и Лешка долго стояли рядом прислушиваясь.

      Свернув за угол, Марков ускорил шаги. В конце квартала он остановился и посмотрел по сторонам. Никого не заметив, он хотел уже идти дальше, но в это время за его спиной раздалось осторожное покашливание.

      Высокий поджарый человек в солдатской шинели и кожаной фуражке стоял под извозчичьим навесом в нише большого каменного дома. Можно было подумать, что это один из жильцов вышел покурить на ветерке. Марков подошел к нему.

      — Вы здесь, господин…

      — Тише! — остановил его человек. — Господа устранены в прошлом году, — сказал он медленно, четко выговаривая каждый слог. — Вы видели нашу знакомую?

      — Нет, не удалось.

      — Почему?

      — Совершенно непредвиденный случай: на часах у входа стоит мальчишка, который знает меня по гимназии. Я не рискнул.

      — Так. Что же вы собираетесь теперь делать?

      — Я, право же, не знаю. Надо подождать…

      Человек в шинели слегка оттянул рукав с кисти. На его запястье, под серым шинельным сукном, оказались дорогие часы на массивном золотом браслете.

      — Повидать нашу знакомую есть необходимость в ближайшие два-три часа максимум, — сказал он. — Не уходите далеко. Выберете момент, когда там будет более людей и когда сменят этого… вашего мальчишку. Помните: только два-три часа! — Он погасил папиросу о стену дома, хотел бросить, но, подумав, положил окурок в карман. — Я имею надежду на вас… Вас зовут Виктор, виктори — это значит победа. — Он улыбнулся тонкими и точно завернутыми внутрь губами.

      — Я постараюсь… — сказал Виктор.

      — Желаю удачи. Вы знаете, где меня разыскивать?

      — Да, конечно.

      — Хорошо, я жду.

      Не поворачивая головы, человек в шинели обвел глазами улицу, сунул одну руку за пазуху и, не прощаясь, неторопливо пошел по тротуару.

      Теперь со стороны он казался раненым фронтовиком.

      Пантюшка Дымов

      Лешка был недоволен жизнью. За три дня, что он нес скучную и, как ему казалось, никому не нужную службу в карауле, у него притупилось ощущение того, что сам он принимает участие в боевом и славном