Армейские байки (сборник). Дмитрий Горчев

и наша рота приходили в столовую одновременно, и мы виделись ежедневно. Постепенно подружились.

      Гришу каждый день не менее получаса гоняли на площадке рукопашного боя для укрепления брюшного пресса после операции. Ну, суплес и работа ногами сильно укрепляют пресс. Собственно, меня тоже гоняли, но самое смешное то, что ему начала нравиться работа ногами. «Это расширяет возможности движения», – говорил Гриша. Он начал заниматься все свободное время и к лету превратился в крепкого парня, способного хорошо постоять за себя даже среди своих сослуживцев-спортсменов. Ему это стало интересно, к тому же он почувствовал вкус победы в схватке. Правда, пока было неизвестно, способен ли он съездить в рыло на предмет «решения вопроса».

      В конце лета начались выпускные экзамены, понаехали «покупатели». На экзаменах, говорят, он отмочил фокус. Когда майор-«покупатель» спросил его, хочет ли он служить в их бригаде, Гриша ляпнул: «Мне все гавно». Не «одинаково», как обычно, а именно так. Командир учебной батареи бросился на выручку: «Курсант Якопсон не выговаривает звук „р“; он прекрасный артиллерист, все стрельбы выполняет только на „хорошо“ и „отлично“, ни одной посредственной оценки, прекрасно знает матчасть. Хороший рукопашник». Наверно, он зря сказал насчет рукопашника, потому что Гриша поморщился, и «покупатели» это усекли. Гриша же занимался рукопашкой не чтоб «кому-то там в рыло», а из эстетических принципов: ему нравилась острота положений на площадке, необходимость их мгновенного решения, да много всего, сразу так не расскажешь. В конце всего Гришу оставили в его же учебной батарее, дав ему две лычки.

      На третьем году Гриша стал старшим сержантом, крепким парнем, большим любителем жестких спаррингов с группой партнеров. Хотя в рыло так никому и не давал.

      Как-то раз около столовой подошел он ко мне и попросил помочь. Приезжала Аля. Он точно не знал, но предполагал, что приедет и мама. Это никак не сочеталось, да и надоело так… Если мама таки приедет, мы должны были на вокзале подойти к нему и сказать, что его срочно требует комбат.

      Грише выдали увольнительную на двое суток, он снял номер в гостинице, провел подготовительную работу с дежурной, а мы с другом Кузей попросили увольнительную на два часа, «для решения личных вопросов».

      …Комбата предъявлять не потребовалось. Мамы не было. Гриша встретил свою девушку, и, когда они, улыбающиеся, проходили мимо нас, местный мужик радостно заорал: «Гля, братан, жидок – старший сержант!» Гриша сделал шаг в его сторону, не отпуская Алиной руки, и врезал мужику кулаком в переносицу. Голова мужика мотнулась назад, и он тряпкой осел на асфальт. «Братан» заорал: «Ты че делаешь, сержант!» Гриша поправил: «Стагший, понял, мужик, стагший сегжант. Тебе все понятно или тоже объяснить?» Мужик заторопился: «Понял-понял, все понятно. Только предупреждать надо, а то сразу в рыло».

      Аля была в восторге: «Гриша, ты стал настоящим мужчиной! Я бы вышла за тебя… если бы ты согласился» Гриша ответил: «Газбеггемся. Вон гостиница, она наша на двое суток, идем». Аля кивнула, и они пошли.

      Я