«Додж» по имени Аризона. Андрей Уланов

думаю, надо же, второй раз за утро срываюсь. Сначала к рыжей пристал, теперь вот Трофима… он, как про мои награды услышал, прямо аж бледный сделался. Зря я, в общем-то, на него полез. Он-то ведь, наоборот, обрадовался – земляка встретил.

      Просто трудно сразу на другой лад перестроиться. После передовой все в одном свете видишь. И когда в тыл попадаешь, тоже поначалу привыкнуть никак не можешь. Стоишь, бывало, перед комендатурой каким-нибудь и кроешь его по себя: «Ах ты, морда тыловая, окопались тут – гаубицей не выковыряешь, ишь какую ряшку откормил». А потом глядишь – четыре нашивки за ранение, и смотрит он на тебя с такой тоской лютой, – совсем совестно становится. Хотя и барсуков по тылам тоже навалом. Вот так первую неделю походишь, а потом уже легче, привыкаешь. У всех ведь свое место, свое задание.

      – Ладно, – говорю, – замяли и проехали. Расскажите лучше, что у вас тут за дела.

      – Рассказывать, – Арчет говорит, – долго. Проще показать. Тут недалеко.

      – Ну, пойдем, посмотрим.

      Пошли.

      Замок этот, выяснилось, в горах стоит. Просто из-за стен их видно не было. Странные горы, не так чтоб высокие, но… я уж потом сообразил. Неестественные они какие-то, вот.

      Стоит замок у выхода из ущелья. В другом конце ущелья тоже стена, но не высокая, а просто завал каменный, типа баррикады, дорогу перегораживает. Впереди – мост через пропасть. Тоже странный мостик, цельный камень, словно из скалы вырублен. А пропасть под мостом – дна не видать, только туман внизу клубится.

      – Глубоко? – спрашиваю.

      Аулей плечами пожал.

      – Без дна, – отвечает.

      Я уж было открыл рот спросить: «Сколько это «бездна»?», а потом одумался. Черт, думаю, их знает, может, она и в самом деле без дна. У них все может быть.

      А дорога неплохая, широкая. И мостик этот, пожалуй, тяжелый танк выдержит.

      Вышел я на этот мостик, осмотрелся и вдруг сообразил, что мне вся эта местность напоминает. На траншею она похожа. Пропасть – окоп, а горы точь-в-точь как бруствер по сторонам. Ну не бывает в природе таких гор, под линейку сделанных.

      – Интересно, – говорю, – сами такой противотанковый ров выкопали или помог кто?

      Кара на меня опять косо взглянула. Ох, до чего мне эти их взгляды надоели, словно не они тут свихнулись, а я.

      – Пропасть, – отвечает, – это граница между Светом и Тьмой. Ее провели боги.

      Хорошая граница, думаю. Нам бы такую в 41-м. Это вам не обмелевший Буг форсировать.

      – И давно она тут?

      – С последней битвы, – отвечает Арчет. – До нее граница была в тридцати лигах западнее.

      – Вот дела! – говорю. – Выходит, она, как линия фронта, двигаться может?

      Кивает.

      – Граница, – говорит, – живая.

      Ничего себе. Стояли себе две горные цепи с пропастью между ними, а потом взяли да передвинулись от старой границы к новой. Кейтен зи, ви функционирт дизэс агрегат?[5]

      – Интересно, а у темных этих, на той стороне, тоже застава есть?

      – Да.

      – Рыжая, –

5

Не могли бы вы показать, как работает эта установка?