Змей в райских кущах. Светлана Алешина

протянула я, обидевшись за Аллу Владимировну, – тот, кто знал, что в солярии находится труп ее близкой подруги, и вызвал ремонтную бригаду, намеренно не поставив в известность Малахову, так как ключ от солярия был только у нее… Потому она и возглавляла список подозреваемых?

      – На что это вы намекаете? – ощетинился Герман Генрихович. Его мощная шея побагровела. – Вы думаете, что это я?.. – ужаснулся он.

      Костя бросил на меня ошеломленный взгляд, дивясь моему непрофессионализму. Чтобы вот так высказать в лицо сразу все, что я думаю!.. Но ведь я так вовсе не думала! Просто огласила одну из моих рабочих версий!

      – Нет, ну что вы. – Я покачала головой и сделала извиняющееся лицо. – Я только обдумываю!..

      – Ну, в таком случае я вынужден сообщить вам некоторые детали, о которых не хотел говорить, – произнес Гоффман задумчиво. – Это могло бы повредить Алле, – добавил он. – Но раз вы подозреваете меня…

      «В джунглях каждый сам за себя!» – констатировала я мысленно.

      – И что же это за детали? – спросила я, отхлебнув из чашки глоток горячего чая.

      «Кажется, с бергамотом», – отметила я про себя.

      – Анюта шантажировала мою жену, – заявление Гоффмана прозвучало как гром среди ясного неба, впрочем, не такого уж ясного…

      – Каким образом? – осведомилась я.

      – Перед отъездом во Францию, – начал Гоффман, – Алла сумела выкупить ее долю в деле.

      – Но нам об этом известно, – проговорила я.

      – Да, – усмехнулся Герман Генрихович, – но вам неизвестно только, что документы тогда так до конца и не оформили!

      – Почему? – изумилась я.

      Гоффман в очередной раз прикурил сигарету.

      – Ну-у, во-первых, – протянул он, – Алла считала ее своей подругой и доверяла ей, а во-вторых… – Герман Генрихович задумался. – …было много дел, Аллочка закрутилась…

      – И что же произошло теперь? – поинтересовалась я, и, устав сидеть, перекинула ногу на ногу. Нет, все-таки наше кресло было гораздо удобнее!

      – Анна требовала восстановить ее в правах совладелицы, – выдавил из себя Гоффман, стряхнув пепел прямо на стол, – однако деньги вернуть отказывалась! Напротив, – возмущенно добавил он, – она требовала с нее еще большую сумму!

      – Анна давно вернулась? – спросила я. – Они часто встречались с Аллой Владимировной?

      – Я не знаю, – раздраженно ответил Гоффман. – Алла не посвящала меня во все свои дела, – добавил он. – И видно, напрасно не посвящала! Теперь и я оказался втянутым в эту историю с убийством!

      – Но вам же известно, что Анна шантажировала вашу жену, – проговорила я.

      – Да, – подтвердил Герман Генрихович. – Алла сказала об этом мне несколько дней назад. Это было ужасно. – Гоффман нахмурился. – Алла всегда такая выдержанная, – заметил он, – а в тот вечер…

      – Что же случилось в тот вечер?

      – Она сорвалась, – процедил сквозь зубы Гоффман. – Первый раз в жизни я видел Аллу в истерике. И это было ужасное зрелище! – Гоффман