Иван Калита. Юрий Торубаров

хохот. Сыч прячется за спины казаков. Атаман переводит взгляд на Андрея. По лицу видно, что сильно расстроился парень. Атаман подошел к нему и положил руку на его плечо:

      – Не печалься. И я таким был. Да добрые люди научили. Вот и тебя научат.

      Сказав, он оглянулся и крикнул какому-то казачку:

      – Эй, сбегай-ка за Курбатом. Пускай ко мне идет.

      Курбат был казак лет семидесяти, невысокого роста, суховат. Некогда черные волосы теперь перемешались с сединой. Длиннющие усы ниспадали на грудь. Смугловатое лицо с темными, еще не выцветшими глазами, говорило о его не совсем русском происхождении. Степенно подойдя к атаману, спросил:

      – Зачем, Семен, кликал?

      Еремей обнял его за плечи и, повернув к Андрею, попросил:

      – Сделай из него казака.

      Курбат окинул парня с ног до головы, прищурил один глаз, как бы оценивая.

      – Породный, – неожиданно сказал он и подошел к Андрею.

      Резким, коротким ударом двинул ему по животу. Андрей только крякнул. Курбат, повернувшись к атаману, сказал:

      – Не квел. Добрым будет казаком. Беру к себе.

      И вдруг Андрей запротивился:

      – Один не пойду. Только с Митяем.

      Курбат с Еремеем переглянулись. Атаман улыбнулся, а Курбат спросил:

      – Это дружок твой?

      Андрей кивнул.

      – Пущай, – согласился атаман.

      В землянке Курбат занимал почетное место – около печи. Ребят он провел в конец землянки и указал их места. В это время раздались какие-то непонятные звуки, словно кто-то колотил в железный лист. Митяй шепнул Андрею:

      – На еду зовут.

      Курбат посмотрел на них и сказал:

      – Пошли!

      И Курбат привел их на поляну, где были разосланы кошмы, конские и воловые шкуры. Рядом насланы доски, на них хлеб и деревянные солонки. Тут же рядом в огромных казанах что-то булькало, а на вертелах жарились туши кабанов. Все это издавало умопомрачительный запах, который обострял свежий воздух.

      Неторопливо подходившие казаки рассаживались кругами. Место Курбата было рядом с атаманом, по левую руку. А атаман всегда садился лицом на восток. Их наставник провел парней дальше и указал места. Перед уходом сказал:

      – Не торопитесь, ждите своей очереди.

      Андрей заметил, что у каждого казака было свое место. Они садились, скрестив ноги, доставали ножи и ложки, обтирали их кто о траву, кто о штаны. Усы закидывали за спину или поднимали кверху.

      Вот все расселись. Атаман, а за ним все остальные стали креститься на восход солнца. Откуда-то появился почти лысый, худой казак с ножом, на лезвии которого играло солнце. Он подошел к хлебу, наметил на нем крест, потом начал резать на большие ломти. В это время кухари разливали из казанов уху в большие деревянные миски. Начинал еду атаман. Он зачерпывал из миски уху, чинно нес ее ко рту, поддерживая ложку куском хлеба. Медленно жевал хлеб, медленно опрокидывал уху в рот. Затем медленно, рукавом, вытирал усы и снова кусал хлеб. За ним начинал еду Курбат. Он делал точно так, как атаман. За Курбатом – следующий казак… Казацкие ложки ходили вокруг миски с востока на запад, как ходит солнце.

      Кухари