Иван Калита. Юрий Торубаров

шкурами. У входа – плетеная и обмазанная глиной печь. Напротив – посудный поставец. Далее, справа и слева, помосты для спанья на несколько десятков человек. Лежанки были застланы шкурами. Ими же и укрывались. Если строения захватывали татары, казаки говорили, что не жалко, брать там нечего, а новое построить недолго. Все у них было общее. Никто ничего друг от друга не прятал.

      Отца он застал еще спящим. Рядом с ним сидел пожилой казак и чинил сапог. Когда Митяй хотел разбудить отца, казак встал и загородил собой спящего:

      – Не буди! Он всю ночь колобашки пек, – сказал он.

      – Так это мой батяня. Мы с ним давно не виделись.

      – Сын? – спросил казак и вопросительно посмотрел на Андрея. – Другое дело! Я щас еще светец зажгу!

      Митяй долго тряс отца. Когда, наконец, добудился, тот сел и стал протирать глаза. Чувствовалось, что сон его не покинул, и он мог вновь свалиться на лежак.

      – Батяня, – Митяй вновь затряс его за плечи, – это я, Митяй.

      – Митяня? – Отец перестал тереть глаза, уставился на сына. И вдруг вскочил и крепко прижал его к груди. – Митяняй, родной мой, – лепетал он.

      Когда прошел первый порыв радости, он посмотрел на Андрея, причем снизу вверх.

      – А это кто? – спросил он и посмотрел на сына.

      – Да это ж Андрюха. – Видя, что отец не очень понимает, пояснил: – ты его нашел. Помнишь, у той землянки?

      – Андрюха! – отец подскочил к нему и тоже обнял.

      Такое чувство чужого человека расстрогало Андрея.

      – Не узнал, не узнал, – Отец вновь окинул его взглядом снизу вверх. – Ну, садитесь да разбайся, сынок, как живал.

      Андрей все рассказал. Когда поведал о пленении, батяня вскочил:

      – Пошли к атаману!

      Еремей встретил батяню хмуро. Хотя казак и был вольной птицей, но атаман любил, кто жизнь отдавал казачеству. А тех, кто скакал, как кузнечик, в душе он если и не презирал, то не уважал. А батяня бегал с Хистом.

      – Сидай, – вместо приветствия сказал атаман, кивая на сиделец. Батяня сел, но такая суровая встреча как-то сбила его с толку.

      – Да я… пущай Митяй….

      – Пущай, – коротко бросил Еремей.

      В это время в землянку набивались казаки. По привычке на новичка кидали недоверчивые взгляды и присаживались где могли. Митяй, порой сбиваясь, стал рассказывать об их похождениях. Когда он дошел до рассказа о том, как Андрей устроил побег от татар, атаман поднял руку и сказал Митяю:

      – Обожди. Иди-ка сюда, – и пальцем поманил Андрея.

      Парень подошел.

      – Так было? – зачем-то спросил у него Еремей.

      Тот кивнул.

      – Ну-ка! – атаман посмотрел на батяню.

      И он понял, что ему надо освободить сиделец. Батяня поднялся и смешался с толпой казаков.

      – Сидай! – пригласил он Андрея.

      Парень сел.

      – Кто ты будешь? – глядя на него в упор, спросил атаман.

      – Я? – смешался парень. – Да я… холоп, – пробормотал он, опуская голову, – князя… Стародубского.

      – Василия?

      Этот вопрос