Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба. Георгий Брянцев

Божена.

      – Что должны? – Лукаш повернул голову к дочери.

      – Поблагодарить господина Нерича. Ведь тебе будет хорошо, отец.

      – Я никуда не поеду, – негромко сказал Лукаш.

      Антонин Слива хотел вмешаться, но не успел. Божена бросилась к кровати, упала на колени и, схватив руку отца, стала просить в слезах:

      – Родной мой… отец… Ты же любишь меня?.. Сделай то, что я прошу… – Она целовала его жилистую сильную руку, прижималась к ней щекой.

      Лукаш нахмурился. Оценивающими, пытливыми глазами он посмотрел на врача, на Антонина Сливу. Неричу показалось, что эти глаза проникают к нему в самую душу.

      Мужчины стояли в ожидании.

      – Хорошо, – сказал Лукаш, – я согласен. Но в Карловы Вары не поеду. В Праге тоже есть больницы.

      – Сейчас я сбегаю за машиной и отвезу вас, – вызвался Антонин.

      – У меня своя машина, – предупредил Нерич. – Собирайтесь. Если не хотите ко мне, я вас доставлю в любую больницу.

      Антонин помог Божене одеть отца. Лукаш с трудом держался, придерживаясь руками за спинку кровати. Божена подошла к Неричу.

      – Как я вам благодарна! – проговорила она.

      – Стоит ли об этом говорить? Это мой долг, Божена. Отец через неделю вернется совершенно здоровым.

      – Можно мне его проводить?

      – Конечно.

      Нерич и Антонин посадили Лукаша на заднее сиденье, и Божена с мольбой в голосе попросила Антонина:

      – Антонин, дорогой, поедем с нами!

      – Я готов, – скромно ответил юноша и мельком посмотрел на Нерича.

      – Прошу, места всем хватит, – пригласил Милаш.

      Но в душе у него шевельнулось недовольство: этот юноша, скромный и решительный, казался ему опасным; несомненно, он имеет влияние на Божену. Девушка села рядом с отцом, поддерживая его за плечи. Антонин устроился возле Нерича.

      Молчание нарушил Антонин. Он возмущенно сказал, что над стадионом, где проходил сокольский слет, барражировали истребители. На этом слете участвовала и делегация Югославии – земляки Нерича.

      – Тяжелые времена наступают для славян, – тихо отозвался Лукаш.

      Нерич прервал его:

      – Вы не пересиливайте себя. Поправитесь – тогда поговорим.

      Лукаш замолчал.

      Но Антонину такого совета Нерич подать не мог, и юноша говорил без умолку. На чем свет стоит он клял Гитлера, Гейнлейна, досталось от него Бенешу, Годже, Берану, Прейсу. Нелестно отозвался Антонин об англичанах и французах, назвал двурушником лорда Ренсимена. Свои симпатии юноша отдавал Советскому Союзу. Тут же выяснилось, что год назад в составе рабочей делегации он был в СССР.

      Нерич искоса поглядывал на Антонина. С каждым словом юноши Нерич настораживался все больше. Не нравилось энергичное лицо Антонина и не нравилась смелость его слов, его горячность, задор, самоуверенность.

      «Этот на все пойдет», – отметил Нерич про себя. И спросил Антонина в упор:

      – Вы коммунист?

      Юноша отрицательно качнул головой.

      – К сожалению, пока беспартийный. Вы почему спрашиваете?

      Ответа не последовало. Машина остановилась около больницы.