Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба. Георгий Брянцев

дорогой… У меня умирает отец… Помогите ради бога…

      Нерич старался успокоить девушку и пообещал приехать самое позднее через два часа.

      Божена повесила трубку автомата и облегченно вздохнула. У нее было такое чувство, будто одно обещание Нерича приехать уже отвело опасность от ее больного отца.

      2

      Дверь открылась на первый же осторожный стук. Божена встретила Нерича в простеньком домашнем халате. На нее было страшно смотреть – так она побледнела.

      – Извините меня, – проговорила она, пропуская Нерича в переднюю. – Я, право, не знаю, как отнесется отец, он не хотел вызывать врача, но ему очень, очень плохо…

      Голос ее сорвался. Нерич видел, как пульсировала на ее бледном виске едва приметная голубая жилка, как нервно кривились ее губы.

      – А мы не посчитаемся с тем, что он не хочет, – успокаивающе заметил Нерич, снимая дорожный плащ. – Больные частенько настроены против нас, врачей… Я сделаю все, что в моих силах.

      Ярослав лежал лицом к дверям. Первое, что бросилось Неричу в глаза: огромные черные тени под зоркими, лихорадочными глазами, осунувшееся суровое лицо и трубка в зубах, из которой вылетали облачка голубого дыма.

      – Здравствуйте! – приветливо сказал Нерич. Он обвел глазами комнату и, увидев пустой стул у стены, поставил на него свой маленький чемоданчик.

      Лукаш не смог ответить: он слишком много глотнул дыму и закашлялся.

      – Здравствуйте! – ответил за него юноша, сидевший у кровати.

      Подойдя к Неричу, юноша подал руку и назвал себя:

      – Антонин Слива.

      На Нерича взглянули светло-карие живые, любопытные глаза. На высокий и немного выпуклый лоб юноши опадали непослушные волосы пшеничного цвета. Подбородок у него был очерчен резко, взгляд прям, а в рукопожатии чувствовалась незаурядная физическая сила.

      Нерич подошел к больному, сел на поданный Боженой стул и обратился к Лукашу со стереотипным вопросом:

      – Ну, как себя чувствуете?

      Ответа он не получил. Лукаш нашел глазами Божену и, сощурив глаза, сказал недовольно:

      – Я же просил не вызывать врача.

      – Отец! – взмолилась Божена. – Все равно теперь поздно об этом говорить.

      – А кто же вам порекомендовал лечиться табаком? – спросил Нерич тоном строгого наставника и сделал вид, что пропустил мимо ушей не слишком-то любезную фразу больного. – Да еще таким крепким табаком!

      Лукаш внимательно разглядывал врача.

      – Он меня не слушает, – пожаловалась Божена. – Три дня не курил, а сегодня…

      – Вы славянин? – неожиданно спросил Ярослав.

      – Славянин, серб, – ответил Нерич с улыбкой.

      – Сразу видно, – неопределенно проговорил Лукаш.

      Нерич, взяв тяжелую руку больного выше кисти и глядя на часы, стал отсчитывать пульс. Переводя взгляд со своей руки на руку Лукаша, он невольно подумал: «Да, вот рука потомственного пролетария, и вот рука дворянина и интеллигента. Разных полюсов люди. К тому же и характер у старика не слишком податлив».

      Божена не спускала глаз с Нерича.