Война «невидимок». Остров Туманов. Ник. Шпанов

движением запрокинул голову мальчика и пристально посмотрел ему в глаза.

      – Нет, брат! Не погибла. – Он покачал головой. – Не погибла сила русского флота! Сильней прежнего будет. Зря его флаг прошел по всем морям? Нет, брат, шалишь: за русскими победами на морях сотню лет следил мир. Будет флот!

      – Будет?.. Отколь ему взяться, если его утопили? – недоверчиво спросил Пашка, и веснушки на его носу сбежались в одну кучку.

      – Есть такой миф… Ну, короче говоря, сказка о Фениксе, возрождающемся из пепла. А ведь такого огня, как революция, не бывало. Все очистит, все обновит, все закалит! Верьте этому, ребята, если хотите быть моряками, хотите служить России, – сказал Кукель.

      – Будем служить России, – отозвался Найденов.

      – Да, именно так. Иначе нельзя. Будь иначе – не сделал бы я такого. Труднее в жизни не бывало. – И добавил вдруг почти весело: – Живите, ребятки. Будьте моряками!

      – Я-то в летчики, – решительно проговорил Найденов. – В морские.

      – А я – нет, я моряк, – мечтательно произнес Житков. – Моряк…

      – Самолет и корабль – боевые друзья, – сказал Кукель. – Значит, и вам дружить. Великая штука – дружба, братцы. Пуще зеницы ока берегите ее. Вяжите ее канатом.

      – А мы и так… – начал было Пашка, но Санька так дернул его за палец, что парень сразу умолк.

      Вечерняя заря гасла за кормой. Солнце утопало там, где за вздыбившимся к самому небу морем пылал пожаром горизонт. Едва успев коснуться воды, оно через несколько мгновений окрашивало уже только клотики мачт миноносца. Потом багрянец пошел еще выше, выше, в нем заалели облака. А палуба уже тонула в полумраке.

      Скоро на востоке обозначились едва различимые очертания Кавказского хребта – последнего прибежища моряков погибшей эскадры.

      На палубе стало тихо. Оборвалось пение. Смолкли разговоры. Люди прильнули к поручням, впиваясь взглядами в силуэты гор. Они надвигались из темноты – таинственные, огромные…

      Каждый хотел увидеть в них свою судьбу – судьбу моряка, лишенного самого дорогого, самого милого, что было у него в жизни, – родного корабля.

      В томительной тишине, казалось, не нарушаемой даже мощным гулом машин на палубе «Керчи», особенно громко пробили склянки… Три… Четыре…

      С невидимого в темноте мостика раздался глухой голос командира:

      – Товарищи моряки! – Кукель помолчал, пережидая, пока утихнет шарканье ног по стальной палубе миноносца. – Товарищи черноморцы! Мы с вами исполнили самый трудный, самый тяжкий долг, какой может выпасть на долю моряка: мы уничтожили корабли родной эскадры. Другого выхода не было… Мы потопили свои корабли. – Голос Кукеля креп, делался громче: – Мы сделали это не только потому, что не хотели отдавать суда в руки врага. Мы отважились на это еще и потому, что верим, верим всем сердцем русских моряков: гибель наших кораблей не означает конца нашего славного флота. Наш флот пронес свой победный флаг через пламя сотен битв, над водами всех океанов. Русский флот никогда не спускал флага перед лицом врага. Не спустили его сегодня и мы с вами… Теперь мы