Борель. Золото (сборник). Петр Петров

взгляд и так же коротко ответила:

      – Я мобилизована на работу и никуда не поеду!

      – Ты что же, решила подыхать на пайке с этой шпаной и подвергать себя разным домогательствам со стороны этих карманщиков?!

      – Останусь, – твердо ответила Валентина, – надоело! Тебе ли чернить других.

      Сунцов не то в испуге, не то в злобе беззвучно шевелил побледневшими губами. Так она еще никогда с ним не говорила.

      К Валентине дробно и виновато подбежала сухощавая, жалкая Галина.

      – Ну, Валечка, ты прости… Прости нас… Ведь какие бы ни были, а мы все же родные, Валечка. Если бы жили в городе и была бы наша власть, то этих гадостей, может быть, и не было бы…

      Она, всхлипывая, склонила маленькую голову с измятыми, как изжеванная солома, волосами на грудь Валентины и в судороге причитала:

      – Ты думаешь, мне, ему легко расставаться с этим гнездом? И опять ты… Ведь он один у тебя брат! Вас двое на всем свете.

      Валентина отвела невестку в сторону и усадила на мягкий, обтянутый шевро диван.

      – Опять же, ты знаешь, я беременна, и придется быть одной среди тайги, – тянулась к ней руками Галина. – А мы бы прожили год какой и, может быть, в город переехали, а там тебе и в университет можно.

      Валентина встала и прошла в свою комнату.

      – Ну, подумай же, Валя, – не отставала от нее Галина. – С разбойниками… Ну, с людьми, которые оплевали даже самого господа бога и ограбили весь мир. Неужели же тебе не страшно оставаться с ними?!

      – Нет, – решительно сказала Валентина. И насмешливо, укоризненно взглянула в изуродованное лицо невестки:

      – Чудная ты, Галина! Какая разница?.. Вернее, большая разница: они грабят и мы с Евграфом грабили… Мы – для себя, они – для всех.

      – Милая Валечка! – вдруг припала к ней на грудь Галина. – Я и сама бы не поехала, но куда я – урод, больная? Ты сильная и умная, а я…

      Она смахнула слезы и уже твердым голосом спросила:

      – Ты у него, у Яхонтова, остаешься? Какая он светлая личность! Какой обаятельный человек. Я бы с ним напоследок… Ну, понимаешь, хотя бы последние дни с ним…

      – Вот глупости ты городишь, – остановила ее Валентина. – Я остаюсь просто работать. И не так уж страшны они, как мы представляли.

      Она вытянула перед собой руку и сжала ее кольцом. Около плеча вздулся упругий бугор.

      – Вот видишь? А знаешь, как приятно поломаться на работе, и мне кажется, я привыкну скоро к ним.

      На дворе заскрипели сани.

      – Вот скоро и ехать, – сказала Галина. – Знаешь, с нами едет тридцать семей… Ты бы передумала?

      Валентина опустила голову на ладони и тихо сказала:

      – Нет! Да и для тебя же хуже будет, если я поеду…

      В комнату вошел Сунцов и несколько человек тунгусников.

      Они поспешно выносили имущество. Евграф в нерешительности постоял около дверей, но подошел к женщинам развязно.

      – Ну-с, собирайтесь! – сказал он. – А ты, Валя, брось из себя революционерку разыгрывать. Если желаешь испортить себе жизнь, то – пожалуйста… Но только напрасно…